– И… – он поджал губы, явно волнуясь. Слова признания вырвались у него неосознанно. Возможно, он вообще не планировал в этом сознаваться.
– И поэтому я прошу вас бороться! А еще рассказать обо всем Тану и Альби.
– Разве они смогут меня простить?
– Я ведь простила. Сама не знаю как. То, что вы сделали… Жестоко. Бесчеловечно. Низко. Но того Оуэна Голда уже нет. Он умер. Сейчас я вижу доброго, внимательного, заботливого человека, осознавшего свои ошибки и пытающегося их исправить. Папу не вернуть, конечно, но у нас теперь есть вы, – я встала с кресла и обняла дедушку, получив слабые объятия в ответ. – Я не отдам вас смерти!
– Боюсь, у нас нет выбора, – улыбнулся Оуэн, глядя на меня иначе. Он словно несколько помолодел. – Я знал, что ты великодушная, но не представлял, насколько!
– А давайте мы закроем тему, как вам такое предложение? Вам волноваться нельзя, а мне уже очень и очень пора. Сюрприз для вас, помните?
– Конечно, – он поцеловал мои ладошки. – Только сначала позавтракай, прошу тебя! Моя внучка.
Он так тепло произнес это слово, что в груди разлился ласковый жар нежности, а на душе расцвели прекрасные цветы счастья. Настоящего, человеческого и такого бескрайнего, что мне хотелось обнять весь мир! Я крепко-крепко обняла Оуэна, а затем завтракала, не в силах отвести взгляда от моего дедушки, стараясь запомнить каждую черточку, каждую морщинку, весь его образ! Он улыбался, глядя на меня с облегчением и любовью, осторожно поднося к губам чашку с кофе. Я лишь изредка подхватывала ее, когда та выскальзывала из непослушных пальцев старика. А потом мы сделали несколько фотографий на планшет. На долгую память. Навсегда.
Прощались очень тепло, а в театр я летела окрыленная счастьем.
Волар Харви не забрал. Стоило выйти на парковку и направиться в сторону такси, как внезапно появились рейгверды и отконвоировали к уже полюбившемуся мне лазурно-голубому Сайману. При этом слова мне никто не сказал. Просто кольцом обступили со всех сторон и повели, куда хотели. Каменные спины расступились только перед самим транспортом. В этот раз, к огромному удивлению, мне даже дверцу открыли. И не переломились даже! А, когда я поблагодарила столь дружелюбного рейгверда, то получила в ответ кивок. Целый кивок, Карл! Отелепатеть.
Пилот послушно исполнил просьбу и трассой для правящих домчал до Арт Палас в мгновенье ока. По пути я лишь успела написать Тану и Альби, что приглашаю их вечером на свое выступление, и отказ не принимается. Форма одежды – торжественная. Думаю, Макс не станет возражать. Какая разница, один гость или сразу три, если уж для меня он готов выделить целую ложу?