Впрочем, долго удивиться не позволило
ощущение невыносимой боли во всем организме, будто его основательно
прокрутили в бетономешалке, а потом проехались катком для укладки
асфальта. Не выдержав подобного насилия, его мозг очень быстро
отключился.
- Интересно, интересно! - по
подземелью разнесся громкий голос древнего мага, - Все-таки Даймир
ошибался – слияние душ невозможно, а вот поглощение доминирующим
разумом реципиента знаний донора – благодаря моему эксперименту,
вполне доказанный факт. – Затем переведя взгляд на распростертое на
каменном полу тело, задумчиво почесал подбородок. – Потенциал,
вроде бы подходящий, во всяком случае, значительно превосходит силу
донора, иначе не вышиб бы как пробку из бутылки и не занял
практически без борьбы место прежнего обитателя. Ладно, оставлю
пока при себе, иначе натворит дел по незнанию или помрет раньше
времени.
В очередной раз Краснов очнулся в
кровати, точнее на широком ложе, устланном шкурами, вне всякого
сомнения, диких животных. По натуре ученый был брезглив, и вид шкур
слегка шокировал его. Принюхался. Вроде бы не пахнет псиной или еще
какой гадостью, наоборот, запах прекрасно выделанного меха дорогой
норковой шубы. Присутствие насекомых также не отмечается – по нему
не ползают и, упаси господь, никто не лакомится его худосочной
плотью.
Последнее, что он помнил, был сильный
удар в лицо и голос одного из парней, участвующих в дружеской
попойке молодых людей. Далее темнота. Ах, да, был еще один момент.
Прохладный каменный пол, какой-то седобородый аксакал. Так, почему
аксакал? Ага, понятно почему – одет на восточный манер, хоть лицо
без характерных азиатских признаков, может быть, таджик или перс –
эти вроде как не узкоглазые, в отличие от тюрков. Но самое главное
Анатолий Николаевич поменялся внешне. У него теперь тело не
пятидесятидвухлетнего мужчины с приличной жировой прослойкой и
мышцами хоть и не дряблыми, но, накачанными их трудно назвать –
все-таки не грузчиком и не каменщиком на стройке трудился. Скинув
меховое одеяло, осмотрел еще раз свою обновленную тушку и
прислушался к собственным ощущениям. А они имели двойственный
характер. С одной стороны, привык к своему старому облику, несмотря
на подсаженную печень, разрастающуюся лысину, пять дорогущих зубных
имплантов и половину зубов с коронками во рту. С другой –
испытанное лишь в далекой юности ощущение абсолютного здоровья,
когда нигде не ноет, не покалывает, и мышцы натянуты на скелет как
надо, и сердце бьётся, как пламенный мотор, и девчонок хочется в
неограниченных количествах.