– Наливайте. А что за вино?
– Не скажу.
– Почему?
– Потом скажу, когда выпьете.
Сижу, потягиваю неизвестное вино, читаю Розанова, подходит бармен Игорь.
– Ну как вам?
– Ну я еще не допил, читаю, видите.
– То есть вы с глотка не можете сказать, как вам вино?
– Не могу. А как называется?
– Не скажу, раз вы не можете с глотка сказать, как вам вино, то, значит, вам все равно, что пить.
Уходит обиженный. Профессиональная гордость.
Так как я городской житель, привыкший к благам цивилизации, а снимаю почти частный дом на земле, то у меня с хозяином происходят странные диалоги.
«Пропала горячая вода», – в ужасе пишу я в ватсап в десять вечера.
«Проверь тягу», – меланхолично отвечает хозяин.
«Что такое тяга?» – спрашиваю я.
«Сунь в дымоход горящую газетку», – меланхолично отвечает хозяин.
«Что такое дымоход?» – в ужасе пишу я.
«Труба», – спокойно отвечает хозяин.
«Где она?» – спрашиваю я.
«На крыше», – через десять минут пишет хозяин.
«Я упаду с крыши».
«Там есть вытяжка, сунь в нее».
«Приезжайте, я умру без горячей воды».
«Я за городом, могу только завтра вечером».
«Я умру».
«Сунь горящую газету в дымоход, конденсат прогорит, и появится тяга».
«Я умру».
«Я могу завтра».
Хозяин исчезает. Я полчаса ищу заслонку, полчаса открываю ее без пассатижей, палю газету. Тяга появляется, горячая вода течет.
«Я починил», – радостно в двенадцать ночи пишу хозяину.
«Ты молодец», – в два ночи приходит ответ.
Наверное, хозяин пошел ночью что-нибудь пожевать к холодильнику.
У центрального рынка поет певец, у него на руках нет пальцев. Он поет без микрофона, а музыка играет из колонок. Наверное, ему кто-то каждое утро приносит колонки. У него три репертуара и три группы слушателей.
Для одних он поет срывающимся голосом южные песни типа «Едем, едем в соседнее село на дискотеку», «Черные глаза» или что-то совсем мне неизвестное. Иногда он поет, кажется, на татарском, но я в языках не силен, может, это не татарский. Вторую группу составляют украинские песни или просто русские народные песни: «Хасбулат удалой», «Ихали козаки с ярмарки до Дону», «Несе Галю воду». Собираются свои поклонники, кидают монетки, сторублевки. Третья группа – это мои песни.
Когда человек запел «Человек и кошка плачут у окошка», я тоже всплакнул и дал ему пятьдесят рублей. Потом он еще пел «А снег идет, а снег идет» (на улице было плюс двенадцать) и еще «Я свободен, словно птица в вышине». Вот это вот «Я свободен» меня и подкосило. Шел в ателье подшивать джинсы, а сел на лавочку и стал слушать певца. Певец без пальцев, низенький и курчавый, был свободен, он разводил в разные стороны руки и обнимал все пространство, он, мне кажется, летел и был свободен.