Похоронили ее в университетском саду. Под старой раскидистой яблоней.
Домой возвращались молча. Стрелками вправо отмеряла жизнь декабрьская ночь. Теплая, тихая. За спиной, прикрытый черными силуэтами деревьев, высился шпиль университета. Впереди раскинул широкие объятия много раз хоженый перекресток. «Направо пойдешь… Налево пойдешь…»
Сгоревшим седым салютом падал на лицо и под ноги снег. Мягкий, крупный. Словно лебяжий пух. Укутывал деревья зимними шарфами, умывал лицо влагой. Выстилал впереди дорогу белой скатертью…
Комната кричала тишиной. За окном падающий снег переродился в зимний дождь. На оконном стекле снаружи копились крупные капли. Они соединялись и срывались в низ оконной рамы, оставляя изогнутый след. Появлялись, играли хрустальными бликами, обнимались и снова падали.
За окном косая линейка дождя раскачивала тусклый фонарь, зачеркивая прошлое. Новый зарождающийся день был пуст и темен. Не спалось…
Этот Новый год был не похож на все предыдущие. Впервые они ничего не загадали на будущее. Никто. Ни Пашка, ни его мать Света, ни отчим Вениамин Грошев. Словно сговорились. Обычно они записывали свои желания на бумажках. В полночь, под бой курантов, написанное сжигали, запивали шампанским и потом целый год наблюдали – сбывается ли загаданное? Почти всегда сбывалось…
Пашка с раннего детства слышал о загадочном Захарыче, которого постоянно вспоминали мама с дядей Веней, особенно в декабре. Со временем он понял, что в этот предновогодний месяц у Захарыча был день рождения.
Дни рождения маленький Пашка любил. Всегда ждал подарков. Особенно ему нравился Новый год, когда Дед Мороз приносил под елочку то, о чем Пашка мечтал. Каким образом Дед Мороз догадывался о его сокровенных желаниях, он не понимал. Когда писал ему письма с просьбами и обещаниями себя хорошо вести – это понятно, а когда молчал – как? Это оставалось тайной.
В результате многолетних разговоров о загадочном Захарыче у Пашки сложился яркий портрет – высокий, добрый старик, с длинными седыми волосами, бородатый. Меж собой мама с Пашкиным отчимом часто называли Захарыча дедом. Как-то само собой сложилось, что Захарыч и Дед Мороз стали неразрывным целым. Кому-то где-то были дороги Санта Клаус, Святой Николай, а Пашка ждал своего Деда Мороза – циркового, которого звал не иначе, как Захарыч. Что и осталось на всю жизнь…