- Еду, - бросив мучить несчастную продукцию
фирмы, которая уже задолбала думать о нас, жена отвернулась к окну.
– Каждый сам творец своему счастью.
- Ты это к чему сейчас сказала? Намекаешь, что
нашла своё счастье без нас? И давно, позволь узнать?
- Тебе ли не всё равно? – пожала плечами
Наталья. – Не бойся, истерики устраивать не стану. А так… понимай,
как знаешь.
Побурив взглядом напряжённую спину, Бояров,
словно бросаясь в тёмный омут с головой или пересекая заветную
черту, которая обрезала любую возможность возвращения назад, тяжело
обронил:
- Вечером, дорогая, я с тобой отдельно поговорю.
Надоела семейная жизнь со мной, ты знаешь, я тебя не держу. Собирай
манатки, забирай машину и вали на все четыре стороны. Ключи от
квартиры оставить не забудь, впрочем, оставь себе на память. Замки
я сменю, и да, с наступающим восьмым марта, дорогая.
Будто вынырнув из ледяной проруби, весь покрытый
мелкими морозными мурашками, Михаил проскрипел паркетом в прихожую.
Он не мог припомнить, где и когда между ним и Натальей пробежала
треклятая чёрная кошка разлада. Трещина в семейной жизни
разрасталась на глазах, главное, ему никак не удавалось понять, чем
недовольна супруга. Вроде всё у них есть. Быт устроен, деньги
водятся, кое-что удаётся откладывать в кубышку, а не перебиваться,
как некоторые, от зарплаты до аванса. Жена и дети обуты, одеты,
через год по Таиландам и Вьетнамам ездят, осенью Наталье машину
купили. Ладно, в январе был момент, когда вся автоколонна и
налаженная жизнь на волоске висели, но, слава богу, пронесла
лихая.
Сам Михаил неожиданно пошёл на повышение,
Полякова таки сняли и на освободившемся кресле главного механика
«женили» Боярова, а там и до зама генерального рукой подать. Оклад
сразу подрос на десять тысяч рублей, а на него, не забываем,
накручиваются остальные выплаты, так что прибавка к семейному
бюджету получилась солидной. Наталья и сама получала неплохо, но
Михаил никогда не разевал роток на зарплату жены, оставляя её
деньги ей же «на шпильки». Видимо где-то здесь и порылась собака.
Хотя чёрт его знает, где псина копалась. Свербела у Михаила в
голове одна мысль-догадка, от которой в организме сразу ощущается
дефицит кальция, но признаться самому себе, что рога мешают входить
в квартиру, оказалось выше собственных сил мужчины. В постели, как
раз, у Бояровых всё вроде было очень даже неплохо, но, Михаил
интуитивно шестым чувством чувствовал растущее отчуждение и
отдалялся сам. Отдалялся не из-за неприятия супруги, а из-за
вечного колеса: работа, калымы, подработки, командировки. Будь оно
всё проклято! Дома он не жил, скорее бывал набегами, стараясь
лишнее время уделить детям. Нет, Бояров не примерял на себя
ангельские нимб с крыльями, да и рога с хвостом ему цеплять
рановато и не с руки. Грешен в меру. Как все. Не сосчитать сколько
раз он пытался объясниться с женой, да и она делала попытки навести
мосты, останавливаясь на полпути, съедаемая червячком сомнений, ему
же просто не хватало на всё времени, да и шоры, опущенные на глаза,
и привычка видеть в доме надёжный тыл, как и трусливое желание
оттянуть неприятный разговор, делали своё грязное дело. Делали до
тех пор, пока не стало слишком поздно. Как итог, семья рушилась на
глазах. Дети почувствовали раскол, неожиданно для Натальи приняв
сторону отца. Наталья от этого бесилась, что пагубно сказывалось на
попытках склеить треснувшую чашку. Просто сегодня, в аккурат к
международному женскому дню, соломинка сломала спину
верблюду.