- Хороший вопрос – «эээ».
-Ладно, спрошу прямо, вы стрелять
умеете?
- Михаил Павлович, вы меня пугаете.
Хорошо-хорошо, столь же прямо отвечу, ногу себе не прострелю.
Давайте сюда «волыну», - протянула руку женщина. Получив оружие,
она ловко выщелкнула обойму и передёрнула затвор, немудрёно
показав, что умеет обращаться с изделием оружейника Макарова. –
Папа научил, всё детство по гарнизонам, затем кружок пулевой
стрельбы. На мастера я не тянула, но и последней не
была.
- Ваш отец был военным?
- Да, - с тихим щелчком обойма встала на место,
пистолет незаметно скрылся в складках одежды. – До подполковника
дослужился, танкист. Давайте сейчас не будем об этом.
Почему…
- Почему я отдаю оружие вам? – перебил Михаил. –
Зудит в голове предчувствие такое нехорошее, неприятное, как комар.
Зудит и зудит. О, похоже Антон идёт, предлагаю в машине договорить,
согласны?
Дождавшись Антона, принёсшего на руках
поскуливающего кобеля, Михаил осторожно выехал со двора. В
последний момент персоналии пассажиров в кабине поменялись. Памятуя
о неоконченном разговоре, Валентина приняла меры к завершению
беседы. Что-то наказав девочкам из класса и бывшим студенткам, она
проводила Лизу в кунг, и, немного потеснив Сашку, заняла место
дочери. Надувшись на несправедливый обмен, сын прилип носом к окну.
Переглянувшись с учительницей, Михаил тихонько фыркнул. Ревнует
мальчишка, шестое чувство которого вовсю сопротивлялось факту
появления в жизни отца новой женщины. Сопротивлялось, медленно и
верно проигрывая в безжалостной схватке с действительностью. С юных
лет Сашок привык, что сиденье рядом с водителем закреплено за мамой
или за кем-нибудь из пары брат-сестра, поэтому наглое попрание
Валентиной Петровной незыблемого принципа оказалось встречено в
штыки.
- Ничего не говорите, я в порядке, - накручивая
баранку, обронил Михаил, на мгновение скосив взгляд вправо. – В
утешениях я, как видите, не нуждаюсь. Извините, Валя, но и от меня
вы подобного не дождётесь. Знаете, не от того, что я чёрствый
сухарь, просто... просто, если мы тут начнём дружно лить слёзы и
вытирать сопли о жилетки друг друга, только хуже
сделаем.
- Хорошо, - вздохнула Валентина Петровна. –
Давайте сменим тему. Вы говорили о предчувствиях.
- Говорил, и от своих слов не отказываюсь,
знаете, простите за косноязычность, оно или они не о нас. Впрочем,
о нас тоже, - поправив прислонённый к двери автомат, Михаил
неопределённо помахал рукой. - Меня волнует другое…