*****
Удивительно, как быстро природа избавляется от
следов человечества, буквально на глазах разрушая и размывая
дороги. Двадцатые числа марта, весенних снегопадов не было, как и
особого тепла, чтобы прямо реки текли, но асфальт проседал то в
одном, то в другом месте, трескаясь и разваливаясь на куски. На
некоторых высотках в городе появились чётко видимые трещины.
Откуда, чёрт возьми? Каждый раз, проезжая мимо, Михаил внимательно
следил за змеящимися по кирпичным кладкам последствиям борьбы дикой
стихии с творениями рук человеческих.
В один из дней, собрав всех парней и сбив
сходни, которые загрузили на два грузовика с высокими бортами,
Михаил направил колонну в сторону ферм. Добычей охотников стало
несколько голов крупного рогатого скота – два бычка и четыре
коровы, пять коз и столько же свиней со здоровенным кабаном,
которого едва-едва удалось загрузить на борт. Этот сальный
родственник Пятачка не носился, не визжал, не пытался сбросить с
себя верёвки, он просто подгибал ноги, плюхаясь на землю, изображая
собой тело без костей и делай с ним что хочешь. Весь цимес в том,
что сделать особо ничего не получалось, пока Игорь Вебер не сбегал
в ближайший продуктовый магазин и не приволок бадейки квашеной
капусты. Почуяв еду, сильно оголодавший представитель свинского
племени сам взошёл на борт по выложенной капустной дорожке. Ну не
тварь ли, а? Следующим рейсом в поместье отвезли комбикорм и
несколько рулонов сена на первое время. В целом картина на фермах
оказалась удручающей, бьющей по психике разрухой и пониманием
невозможности что-либо сделать. Ребятам до слёз было жалко
животных, но всех спасти невозможно. Часть скота разбежалась в
неизвестных направлениях, часть кружила рядом, горестно мыча или
похрюкивая, а часть лежала там же в виде начавших вздуваться туш.
Если бы Михаил не побеспокоился заранее, то пало бы куда больше
парнокопытных. На птицефабрике картина была ещё хуже. Посадив в
клетки несколько десятков живых птиц в дополнение к тем, что уже
обживали новый курятник, Михаил отдал команду уезжать с этой
фабрики смерти.
С лошадьми в тот день вышла промашка. Простой
обыватель начала двадцать первого века не знает, с какой стороны
подойти к корове, а что тут говорить о лошадях? Если с рогатыми
бурёнками Михаил успел близко познакомиться в далёком детстве и
юности, помогая бабушке по уходу за хозяйством, то «коняшки»
оставались для всех «терра инкогнито». Благодарностью за выпуск из
стойл неделей ранее они не страдали. Тюки сена, набросанные на
территории выгороженного загона и в конюшне, лошади растрепали
полностью и выпили всю воду, налитую в большую поилку (Антон вёдер
двадцать в неё тогда натаскал). К спасителям Савраски отнеслись
настороженно, хрипели, ржали, прядая ушами и скаля широкие плоские
зубы, так и норовя куснуть за протянутые руки. Черный солёный хлеб
на ладонях тоже не особо способствовал доверию. Хлеб-то кони съели,
а доверия не возникло. Одна гнедая кобылка спокойно подошла к
Антону, без выкрутасов взяла хлеб, разрешила себя погладить, но
попытку накинуть на шею петлю пресекла самым решительным образом,
резко отпрянув и саданув копытом подошедшего Михаила и откинув
грудью Антона. Молодёжь благоразумно к лошадям не
совалась.