Я отошел к стоявшему в стороне столику и включил свет. Шторы были задернуты, и в гостиной царил полумрак. Я набрал номер.
– Дюбойс слушает!
– Привет, Клэр! Я тут собрал кое-что по расследованиям, которые ведет Кесслер. Необходимо узнать, не может ли кто-то из фигурантов – подозреваемых, свидетелей, жертв – быть заказчиком, нанявшим Лавинга. Поройся в биографиях всех, кто хоть как-то к этим делам причастен.
– Хорошо. Готова приступить немедленно.
Дюбойс никогда не использовала в разговорах со мной никаких обращений. Будучи лет на двенадцать моложе, она испытывала бы одинаковую неловкость, называя меня «сэр» или «Корт».
Я продиктовал ей все детали, переданные мне Райаном Кесслером.
– Этот случай с поддельным чеком… – замялась она. – Жертва работает на министерство обороны. Могут возникнуть проблемы. В таких делах приходится иметь дело то с военными, то с гражданскими чиновниками, то с частными бизнесменами. И все они дружно ненавидят вмешательство посторонних. Даже таких посторонних со всевозможными допусками, как мы с вами. У вас есть там приятели?
– Никого.
Несколько секунд она хранила молчание. Одна из привычек Клэр состояла в том, что она постоянно заправляла за уши то одной, то другой рукой пряди непослушных волос. И сейчас я без труда представил себе, как она делает это снова и снова. Ее волосы отказывались лежать на месте, и такой же непоседой была их обладательница.
– Я знаю одного типа, он встречался с моей подругой. Тот еще чудак. Играл в разные игры. Но не в те, что вы, и не в любовные игры с моей знакомой. Он вроде как писал сценарии для Пентагона и ЦРУ. Типа разных вариантов возникновения третьей мировой войны. А потом и четвертой. Вообразите, они там действительно этим занимаются! Жутковато, вы не находите? Я все собиралась у него спросить насчет пятой. Но теперь я созвонюсь с ним. И пирамиду проверю тоже. Сама-то я никуда денег не вкладываю. Верю, что самое надежное вложение – себе под матрац.
Отключая телефон, я слышал позвякивание побрякушек на ее браслете.
Я не сомневался, что если существовала связь между расследованиями Кесслера и заказчиком, давшим работу Генри Лавингу, пусть даже самая ничтожная, Дюбойс обнаружит ее. Несмотря на относительную молодость, она куда лучше, чем я, справлялась с исследовательской частью нашей работы, умея выявлять вероятные версии и необходимые зацепки. Клэр не обладала складом ума игрока, свойственным мне, кажется, от рождения, и потому считала чем-то не вполне естественным те смертельные партии в шахматы, которые постоянно разыгрывал я с наемными убийцами и охотниками за информацией. Но при этом ее отличали упорство охотничьей собаки, острота мышления и женское коварство, когда ситуация того требовала. Необузданность натуры Клэр и скорость мысли приводили к тому, что те, с кем она беседовала, выходили от нее совершенно ошеломленными и испуганными. Или же покоренными. (Примерно год назад один из клиентов, которого мы охраняли, предложил ей руку и сердце после того, как она несколько часов подряд снимала с него показания. Но поскольку он прежде состоял в одной из мафиозных группировок, Дюбойс отвергла его как «второсортный материал».)