Если меня не станет, Бен вполне сможет подхватить падающее знамя графа Гленгалла, короля несмешных шуточек.
– Бен, я хочу ожить, – глухо проговорил я из-под рук. Наверное, я так злился потому, что он сказал вслух то, о чем я и подумать боялся. – И если для этого нужно верить в бородатых праведных старцев, я буду в них верить. Отдай мне танамор. Он мой, я его нашел.
– Нет, нет, – умоляюще застонал Бен и прижал трилистник к себе. – Тебе от него наверняка станет еще хуже. Я буду его изучать.
Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы нашло уже наконец одну маленькую географическую точку на карте весьма небольшой страны.
– Та сказка – правда. Ищи деревню, – отрезал я. – И можешь даже не говорить со мной, пока не продвинешься в поисках.
* * *
Киран явился под вечер: просунул голову в дверь и с подозрением уставился на меня.
– Не вздумай, – предупредил я. – Еще раз потащишь на фабрику, я так заору, что мало не покажется.
– Тогда сами бы шли. Место прямо для вас.
Он просочился в комнату и сел на край моей скамейки, пугливо озираясь.
– Родственничков своих боишься? Что ты такого сделал?
Киран дернул плечом, продолжая беспардонно меня разглядывать. Похоже, вежливости от него удостаивались только живые.
– Можете мне кое с чем помочь? – наконец спросил он. – Только для этого вам придется пойти на ту фабрику.
Я аж хохотнул. Ну и уловка! Он всерьез рассчитывал меня провести?
– Иди куда шел, Киран. Я даже отвечать на это не буду.
Шкет бросил на меня неприязненный взгляд, но послушно ретировался. Я удобнее устроился на лавке и сделал вид, что лежать одному гораздо приятнее, чем с кем-нибудь говорить.
В ближайшие дни Бена и Молли я видел редко: в основном за мной присматривала ее мамаша. Точнее, она часто занималась работой в той же комнате, где лежал я (унизительно тесная комната в задней части дома, где хранился всякий хозяйственный хлам), и заодно оскорбляла меня. Это успешно отвлекало от факта, что я не могу пошевелиться. Похоже, Бен оказался прав: чем грустнее мне было, тем мертвее я становился.
– Принесите мне одеяло.
– Обойдетесь. Чего вам мерзнуть? Мертвый вы.
– Мне настолько не интересно ваше мнение, что я все забываю узнать, как вас зовут.
– А мне настолько не интересно ваше, что я вас даже не спрошу, с чего вы померли. Я вас не сдаю только потому, что Молли не велела, а брат ваш, доктор, уж такой уважаемый человек! Ему ведь нравится моя Молли?