– Ты, это, совсем что ли? Зачем ты собираешься… – Виктор сделал паузу, собираясь с духом. Слово "эксгумация" выходило слишком пугающим, и он старался заменить его, – выкопать папу?
– Чтобы получить документы, где будет написана причина смерти. Ты что, Вить, дурачок совсем? Мало ли что. У нас там всех вскрывают, это закон, чтобы избежать врачебной ошибки. Что если врачи, которые ему операцию делали, забыли там что-то или напортачили? Это же серьезное дело.
– Напортачили? Ты его за бугор возила, чтобы ему там напортачили? Ты в своем уме? У меня аж мороз по коже от твоих идей, – Виктор слегка дрожал, европейские идеи сестры плохо приживались на поле его русской мысли.
– Факт, Вить, остается фактом, заключения у нас нет, а без заключения причина может быть…
Алла не успела договорить, как брат перебил её.
– Что ты мне про факты всё свои, какие факты! Отец мертв, сердце остановилось, отмучился человек. Из-за того, что ты на похороны не приехала, его теперь на бис что ли хоронить? Это наш отец, ты представляешь, как мне было тяжело? Я здесь один, похороны, о-о-о-о, – Меньшиков младший схватился за голову, – и ты приезжаешь, родная дочь, и такое хочешь устроить, такое!
– Витя, я все сказала, заключение я добьюсь.
3 мая, среда
Первая волна майских праздников захватывала конец пасхальной недели. Вокруг царила особая атмосфера теплых выходных дней, преисполненных семейными, а также массовыми в меру культурными мероприятиями и развлечениями на свежем воздухе. Набухшие в середине апреля почки под порывами юго-западного ветра прорвались и уже во всю ласково шелестели мелкой зеленой листвой. Единственным местом в городе, где зима не хотела сдавать позиций, был участок, примыкавший к судебно-медицинскому моргу. В тени здания еще кое-где виднелись чудом сохранившиеся грязные наледи, таившие в себе остатки холода. Под солнцем вовсю зеленела трава, по которой тут и там осторожно вышагивали извечные сторожа старого здания – вороны. Какая сила тянула их сюда. Ходили слухи, что в конце девяностых, один из санитаров морга подкармливал их кусками человеческой плоти и внутренностями, выставляя ведро с останками у запасного выхода. Кровь привлекала ворон, черными стрелами, слетавшимися со всего Клина. Птицы даже прогоняли собак, пытавшихся помешать их трапезе. Нападали единым облаком и обращали в бегство четвероногих тварей. По той же легенде судьба санитара оказалась трагичной. Он несколько дней не появлялся на работе и не отвечал на телефон, а позже был найден в одном из холодильников морга, с проломленной головой и выколотыми глазами.