– Нет, прошу вас, отпустите меня, никому, никому не расскажу!
– Ты, ты, убил его!
– Нет, нет, стал бы я вам помогать тогда?
– Ты, собака, ты, денег моих захотел, гнида!
– Да какие, какие деньги, стал бы я вас шантажировать таким образом, Виктор Михайлович, это же самоубийство!
– Подставить меня хочешь, тварь!
– Я бы ушел, я бы ушел, вызвал полицию, а вас и будить не стал, Виктор Михайлович, – дрожа лепетал Полянцев, сложив руки, словно собрался молиться, – ну скажите, ну подумайте, я бы просто ушел, вызвал полицию, и ушел, или вас бы спящего уколол чем-нибудь, и никто бы не узнал, что это я, или…
– Ррр, сука, – Виктор уже занес ногу, чтобы обрушить её на лицо перепуганному доктору, но в последний момент остановился, бухнулся на колени и уткнулся, рыдая, в холодную кисть мертвого родителя.
– Але, скорая, мужчина умер, остановка сердца, почтовая улица, дом тридцать три, семьдесят лет.
– Ему, шестьдесят восемь, – вытирая лицо, заметил Виктор, когда Полянцев уже повесил трубку.
– Я знаю, что ему шестьдесят восемь, но, если человеку меньше семидесяти, то по закону обязаны делать вскрытие.
– Там совсем что ли идиоты работают? Они же его паспорт возьмут!
– Не волнуйтесь, у меня есть знакомый в морге, я попрошу его, чтобы вашего отца не вскрывали. Заявление приложим, и все будет в лучшем виде.
– Так зачем тогда скорой врать?
– На всякий случай. Я больше чем уверен, что на покойников ночью одни аспиранты выезжают, а дежурная, кто звонок принимала, уже пометила в журнале, что отцу вашему семьдесят лет. Виктор Михайлович, понимаете, главное всех запутать, тогда и вы не причем, и я. Я ведь теперь ваш соучастник получаюсь.
– Замолчи, заткнись! – огрызнулся Меньшиков, – у несчастных случаев не бывает соучастников!
– Да, да, – потупившись забормотал Полянцев, – теперь, надо в полицию звонить, чтобы участковый пришел и засвидетельствовал.
– Какая полиция, ночь на дворе.
– Да, пол второго. Ну какой-то дежурный все равно должен объявиться. Вы пока его паспорт найдите.
Не прошло и часа, как приехала скорая, а вместе со скорой прибежал и Иван Иванович, садовник, открывавший ворота. Иван Иванович был в шоке от увиденного, и едва не упал в обморок, но подлетевший Николай Серафимович, усадил его на диван и крепко обнял.
–Сердце все-таки не выдержало. Держитесь, Иван Иванович.