– Знаете, я верю, что человек не зол по своей природе…
Виола плеснула в его стакан бренди.
– Значит, вы чересчур наивны для чиновника, – она взглянула на часы и выкрикнула. – Закрываемся через полчаса!
Пьяница у окна насупился и снова влил в себя водку.
На обшарпанной лестничной клетке ее поджидала соседка.
– Ты бы чем по барам до полночи шататься, за матерью присмотрела.
– И вам доброй ночи, – Виола выудила из сумки потертый электронный ключ. – А вы бы присмотрели за своим котом, гадящим мне под дверь. Или это особая форма здешнего гостеприимства?
Ответа она не ждала. Оставила соседку привычно бормотать о сопливых переезжих хамках, ступив в душную темень крохотной прихожей. Мать спала в гостиной на софе, но алкогольные пары доносились даже сюда. Виола бесшумно выдохнула. В их жизни ничего не менялось. И не поменяется, пока она не увезет ее отсюда, наплевав на императорские списки.
В кухне на столе высилась бутылка преступно дорогого виски. Виола повертела ее в руках, выплеснула в раковину остатки алкоголя. Неужто раскрутила на совместную попойку какого-нибудь толстосума?..
Поставила чайник на плиту и, вынув из куртки потертые банкноты чаевых, прокралась в заднюю комнатушку. Надо бы пересчитать. Пять лет после школы без перерывов на отпуск и с редкими выходными она остервенело копила на вожделенный перелет, пряча свои сокровища от посторонних глаз.