Пуля из моей винтовки мягко продырявила ногу друга детства. Я с прицела увидел, как из его камуфляжа брызнул маленький красный фонтанчик. Он упал, как подкошенный. Раненый, которого он тащил на себе, собрав последние силы, сам прикрыл его телом.
Наступившую тишину нарушил торжествующий рев и бешеный хохот Хамзата:
– Вазген, пер…ет ку…м, сдавайся6! Или все сдохнете, как собаки!
Наш командир, сделав ему знак молчать, через секунду на армянском закричал:
– Если через пять минут не сдадитесь, обстреляем гранатометами! У вас нет выбора…
Через несколько минут кто-то из укрытия заревел на смешанном языке:
– Атмайын, ахпер джан, мы сдаемся7! Не убивайте!..
Я дрожащим от волнения голосом ответил:
– Я тебе не ахпер8. Выходите по одному. Руки за голову, без оружия. У кого заметим гранату, стреляем без предупреждения…
Они сдались. Раненые, усталые, сломленные, ошарашенные. Ясно, что не ожидали такого конца. В два прыжка я оказался рядом со сдавшимися. Ашот, пыхтя, вылез из-под тела товарища…
Он почти не изменился. Лишь черные кудри его заметно поседели и в весе немного прибавил. Я присел на корточки, направив на всякий случай автомат на него.
– Ну, здравствуй… друг. Вот и встретились… – голос мой слегка задрожал, предательски выдавая волнение.
Ашот вздрогнул. Глаза его тупо впились в мое лицо, словно изучая каждую черточку…
Вот так и встретились. В разных лагерях, кровными врагами…
Ганмурат залпом проглотил заботливо наполненный Арзуманом стакан. Все это он рассказал нам на одном дыхании. Прилизанный, даже забыв о своем сане, по-детски открыл рот, куда подобострастно смотрел Зопаев. Очки его в дорогой оправе соскользнули на самый конец вспотевшего носа, грозя упасть и разбиться вдребезги. Аудитория зашевелилась, как бы подтверждая свое присутствие.
Ганмурат отчужденно посмотрел на нас, видимо, с трудом вспоминая причину нашего присутствия. В его воображении события продолжались, не прерываясь…
– Четверо пленников лежали связанные в широкой палатке, где мы обычно укрывались от дождя и непогоды. Один слегка был ранен в руку. Рану наспех перевязали. Еще одному пули раздробили чуть ли не полчерепа. Его уложили за палаткой, чтобы спокойно умер, накрыли одеялом.
Всего же нами было убито, считая и этого умирающего раненого, 11 человек.
Мы от ближайшего села провели в наше маленькое укрытие электричество. Поэтому нашу хорошо замаскированную под выступающей скалой штаб-палатку внутри освещал тусклый свет лампы.