Рядом гремели аппаратурой телевизионщики: толстый режиссер с небритой физиономией и, как положено, в помятой кепочке; неопределенного возраста и пола оператор – довольно отвратительный для рядового обывателя субъект; рыжеволосая, коротко остриженная деваха с выдающейся грудью и невинно хлопающими глазами Барби; и тощий мальчишка, явно на побегушках.
Мы, конечно, волновались перед столь торжественным мероприятием. Успокаивало лишь то, что одна из бутылей перед нами была заполнена… водкой, так сказать, для храбрости. Это была идея Арзумана, бывшего войскового разведчика и диверсанта. Он с волшебством фокусника провернул это дело и теперь, растянувшись в кресле, довольно и беззвучно ржал. “Барбосы”, естественно, были не в курсе.
Беседу, само собой, должен был вести я – ваш покорный слуга. Но троица за соседним столиком, в самый последний момент, подсунула мне в помощницы рыжеволосую. Она с радостью метнулась к моему столику и села рядом, профессионально оголив ножки. Я, растерявшись, неуверенно продвинул свою минералку в ее сторону.
С подачи режиссера мальчишка хлопнул перед нашим носом какой-то деревяшкой. Мы вздрогнули. Я понял, что надо начать нашу бравую миссию и глотнул из стакана взбадривающую жидкость:
– Благодарю вас, мои дорогие товарищи, за то, что согласились и приняли наше с ханум… – я вопросительно посмотрел на деваху…
– Сева Аталай. Я Сева Аталай! – представилась соведущая, радостно сверкнув белоснежными зубами и стрельнув в меня окосевшими от хитрости глазами.
“Черт… Она наверно думает, что это Евровидение.”
– Да-ас… с Севой ханум приглашение. Сегодня, в преддверии очередного заседания Минской группы по Карабахскому вопросу…
“Которому пора круглый юбилей справлять”, – подсознание заворчало.
– …хочется услышать воспоминания вашего, несомненно, героического прошлого…
– И ваш прогноз на развитие событий в будущем. А именно, как вы поступите, если опять начнется война! – воскликнула Аталай, похлопав в ладоши.
Эта, видимо, была ее первая телепередача и она, как ребенок, от души радовалась. Невольно глянул на ее вздутую, явно недевичью грудь с глубоким вырезом и покраснел. Только после я узнал, что вторым ведущим должен был быть сам режиссер, но он был небрит и отвратительно вонял вчерашним перегаром. Поэтому в самый последний момент его забраковал “прилизанный” товарищ.