– Как поэтично, – запела Аталай. – Ганмурат бек, вы, оказывается, романтик.
– Лучше бы его отец не мешал тогда медведям лакомиться армянами, – не выдержал опять Бакинец. – Романтику там надо было разводить, а не здесь!
– Дядя Гурген оказался порядочным человеком. Он проклял сына за вероломство и, по слухам, даже, умирая, не простил. А ты, гаденыш, если еще раз пикнешь, я из тебя самого бастурму сделаю, – угрожающе привстал опять Огуз.
– Только попробуй! – прихватил паленую бутылку со стола Бакинец. Но поняв, что она не совсем пустая, бережно поставил обратно.
– Да что вы, в конце концов, вцепились как два барана. Скажите этому шпиндику, чтобы не приставал к этой горилле! – возмутился опять Прилизанный.
– Молчать! – пролаял, как по команде Кахраман Зопаев. – Остановите съемку!
– Это вовсе не обязательно, – промямлил Режиссер, на секунду отрываясь от бутылки и монитора, – все равно будем монтировать.
– Вы гений, дорогой мэтр, я вас обожаю, – промяукал Оператор, собирая кудри в хвостик. – Получится что-то сюрное.
– Да-а, вроде тебя, моя дорогая, – пробубнил под нос Режиссер.
–Что такое горилла? – осторожно наклонившись, спросил у меня Древний Огуз.
– Ну-у… – замешкался я, вспомнив, что это как-никак моя передача и эксцессы тут нежелательны. – Это типа… дитя гор, джигит. Гор-ил-ла! Вы же дитя гор, Ганмурат бек, сами сказали.
– Аа-а… В этом смысле…
Заметив тревожное подпрыгивание Гюлечки и нетерпеливые жесты Прилизанного, мы с Аталай невольно переглянулись и почти в унисон воскликнули:
– Продолжайте, Ганмурат бек, с последней мысли…
– Тьфу!.. Мерзость!.. – опрокинув емкость с огненной жидкостью, проворчал Древний Огуз. – Как вы эту гадость… эту минеральную пьете?.. Короче, те, кто воевал, наверное, помнят, что первые годы в Карабахе воевало много еразов2, горевших желанием мстить врагу за свои поруганные очаги. Я вам одно скажу – если нас тогда, когда выгоняли из Армении, впустили бы в Карабах, мы тамошних армян-предателей лопатами и вилами вытурили бы оттуда. И не было бы никакой Карабахской проблемы. Они бы поселились в Армении, а мы в Карабахе. В Армении боялись такого поворота событий, как огня. Но тогдашнее наше беззубое правительство в угоду кремлевским негодяям, повернуло беженцев в Баку. И началась очередная трагедия в нашей истории…