– Боже мой, Рома, ты ранен! У тебя кровь идёт, – трогаю и ощущаю что-то острое, – хватаюсь за рот, сдерживая крик.
– Стекло, рыжая, просто стекло, – спокойно говорит он. Так, будто его это волнует меньше всего сейчас.
– Ты сумасшедший, срочно скорую… – начинаю суетиться.
– Нет, просто вытащить его, не опасно там просто под кожу загнали…тащи, рыжая, я верю твоим рукам, – улыбается, сумасшедший.
Вытягивает шею, показывая мне место, я наклоняюсь…пытаюсь не дрожать, крови я не боюсь, просто нервы. Я будущий врач, а у врачей, как известно и поесть в морге в порядке вещей, не то, что торчащий осколок из плоти.
Темно, практически ничего не видно. Пытаюсь нащупать осколок. Всклокоченные волосы без конца лезут в лицо, накрывают и меня и его, что ощутимо усложняет задачу.
– Я подержу, – вдруг говорит он, берет и собирает мои волосы одной рукой, придерживая их.
Тяну руку, нащупываю небольшой осколок и тяну быстро и резко, как пластырь. Рома издаёт стон боли…
– Прости…я быстро хотела, чтоб не больно, тебе плохо? Ты бледный! – встревоженно тараторю, обеими ладошками хватаю его лицо и пытаюсь заглянуть в него. Его руки крепче сжали меня, почти до боли. Мы сидим перепачканные, раненые и абсолютно… неподвижные.
Минута, две, воздух накалился… он смотрит в мои глаза своей чернотой, на сквозь до самого сердца выжигает. Мои ладони дрожат, я опускаю их на рубашку Ромы, и лучше бы я этого не делала. Его сердце колотится как молот, так часто и быстро бьётся, что кажется заглушает все звуки вокруг, даже свой собственный пульс не могу уловить.
Я поднимаю на него взгляд и смотрю прямо в глаза. Секунда и он дёргает меня на себя, его губы сминают мои.
Так требовательно, и быстро, это не поцелуй это укус зверя, стон вырывается у меня из горла, и он использует этот шанс проталкивая свой язык мне в рот. Боже мой! Его руки прижимают так крепко к себе, что синяки останутся. Мои руки прижаты к его груди, кажется, сердце не в груди Ромы, а в моих руках, так сильно оно бьётся. И я отвечаю на поцелуй, сумасшедшая, подаюсь на его требование ответить. Наши языки сплетаются. Рома не стонет, он рычит, терзая мои губы, кусая. Я кусаю в ответ и привкус крови наполняет рот, его? Моя? Какая разница. Обвиваю его шею руками и тяну на себя.
Рома приподнимает меня, не ослабляя хватки и садит на себя раздвинув мои ноги по обе стороны от себя и надавливает на мою талию, чтобы я села как можно плотнее. И я сажусь, господи. Тело как струна натянута до предела, кровь вся ушла вниз, где стало нестерпимо горячо и мокро. Брюки Ромы пропитались моим желанием, кажется, насквозь.