– Что? – не поняла Сэсэг.
– Оформление, то как будет выглядеть стенгазета. Я сделаю несколько фотографий наших самых красивых девчонок…
– А что делать с некрасивыми?
– Ну, я же как лучше хочу. Вот и в журналах разных, – Сережа постучал пальцем по журналу, – только всякие модели красавицы.
– Интересно ты рассуждаешь. Значит некрасивых не надо замечать, фотографировать, с ними нельзя дружить? Значит тем девчонкам, которым повезло родиться красивыми, им везде у нас дорога, а некрасивых давай запрем где-нибудь, и пусть они там сидят, так что ли? – Сэсэг возмущенно посмотрела на Сережу, он сконфузился и стал ковыряться в недоеденной котлете. В этот момент она почувствовала себя несчастной, потому что ей бы Сережа не предложил сняться для стенгазеты, она это точно знала. Она ему не нравилась и видела это, да и другим парням тоже. Наверное, она не была и по восточным стандартам красавицей. Ее черные раскосые глаза на круглом лице, небольшой вздернутый носик и губки-вишенки не производили впечатления гармонии, а ее гордость – длинная, с кулак толщиной, иссиня-черная коса – при небольшом росте визуально делала ее еще ниже.
– Сэсэг, зачем ты утрируешь, я просто предложил, – Сережа поднял, наконец, на нее глаза. – Возможно не очень удачно я предложил. – Он пожал плечами. – Давай так: соберем отдельно девчонок и парней и сделаем коллективные фотографии, на одной парни будут поздравлять, а на другой девчонки принимать поздравления, а ты напишешь текст поздравлений и ответы на них. Получится такое заочное поздравительное собрание на странице стенгазеты. Здорово я придумал? – Он посмотрел на нее чуть извиняющимися глазами. Для Сэсэг и этого было достаточно, чтобы тут же не столько забыть, сколько отбросить куда-то в дальний угол памяти эту их неловкую размолвку и начать обсуждение верстки номера.
– Ну, хорошо, это будет в центре, а что мы сделаем по краям?
– Сверху дадим фотографии наши преподавательниц. Всех, – подчеркнуто серьезно произнес Сережа, и они засмеялись.
Когда Сэсэг смеялась, глаза у нее превращались в маленькие щелки, в которых блестели глаза, а на щеках появлялись ямочки и открывались белые ровные верхние зубы. Улыбка у нее была открытая, а смех искренний, звонкий, как будто серебряные молоточки ударяют по маленьким серебряным колокольчикам. Когда она смеялась, то немного закидывала голову назад, отчего другие заражались ее настроением и тоже начинали смеяться. Сэсэг и Сережа смеялись минут десять, то успокаиваясь, то, поглядев друг на друга, опять начинали смеяться. Так искренне смеются только в молодости, когда все свежо и ново, а человек рядом с тобой открыт, бесконечно интересен, и вы понимаете друг друга.