Мои панкейки вышли пышными и ароматными – такими, какие обычно подают на завтрак во всех благородных семьях. Я собрала рабочую сумку и вышла из дома.
– Доброе утро, Мадлен, – поприветствовал меня Итан, сидящий на веранде с чашкой кофе и утренней газетой.
– Привет, Итан, – ответила я, помахав Итану рукой.
– Готова к празднику? – поинтересовался он, отвлекшись от газеты.
– Еще бы, – радостно кивнула я, как вдруг вспомнила о письме, которое обнаружила вчера вечером. – Кстати, у меня есть для тебя сюрприз, – добавила я.
– Правда?– спросил Итан, удивленно приподняв брови.
– Я обнаружила письмо, которое, скорее всего, было адресовано твоей маме. Ее ведь звали Роуз Робертс, верно?
Итан смущенно кивнул.
– Я прихвачу его с собой, – продолжала я. – Клянусь, я даже не думала вскрывать конверт.
– Я тебе верю, – успокоил меня Итан.
Я улыбнулась и направилась в сторону пекарни.
День прошел незаметно. Ровно в шесть часов я вышла на улицу с остатками картофельного пирога и, сделав глубокий вдох, внимательно осмотрелась по сторонам. Был отличный вечер и я намеревалась провести его весело и насыщенно.
– Я с тобой не иду, – крикнула Эмили с кухни, едва я успела переступить через порог.
– Почему? – уточнила я.
Эмили молчала. Я вошла на кухню и увидела ее сидящей за столом с бутылкой лимонной шипучки и горкой трубочек с заварным кремом.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Все хорошо, – ответила Эмили, отправив себе в рот аппетитную трубочку.
Она непрерывно смотрела в окно. Ее взгляд был полон задумчивости – словно последние несколько часов она размышляла о смысле жизни.
– Тебе звонил Шон? – внезапно осенила меня.
Эмили кивнула.
– Слава Богу, – выдохнула я.
Я знала, что Шон рано или поздно выйдет на связь. Он так хорошо воспитан, что признает свою вину даже, когда ни в чем не виноват. К тому же он был без ума от моей дочери и не мог допустить, чтобы она долго на него злилась.
– Он приедет? – спросила я.
– Пока не знаю, – задумчиво произнесла Эмили.
Я развела руками. Порой Эмили выводила меня из себя. Терпеть не могу, когда она пытается казаться нерешительной. Она хотела быть с Шоном до конца своих дней, но боялась признаться в этом даже самой себе.
– Едва ли тебе удастся найти кого-то лучше, чем Шон, – сказала я, отправляя в духовку приготовленные утром панкейки.