– Думаю, есть, Кирилл. Ты же знаешь, в тихом омуте… Да и потом, мы сейчас это все и проверим. Внимание – реквизит!
За ее спиной щелкнул прожектор и она обернулась. В дальнем углу зала стояла огромная двуспальная кровать, с расставленными по кругу софитами вокруг нее и с подвешенной камерой сверху, аккурат напротив перины.
– Постельная сцена главных героев! – Объявил Альберт. – Лика, прошу переодеться в белье. Кирилл, ты знаешь что делать.
– Что? – Лика округлила глаза. – В белье?
– В нижнее, – шепнул ей на ухо Баринов и с усмешкой направился к костюмеру.
– Вот, Лика, приступаем. В кадре с Кириллом. Пробный, пожалуйста.
Не понятно, как она осмелилась на это. Но когда на тебя смотрят с дюжину пар глаз, спасовать просто не профессионально.
– Если готова, – сказал Альберт, – тогда переоденься в нижнее белье в костюмерной. И выходи в кадр.
Лика на мгновение замерла, почувствовав, как холодеют и становятся влажными ладони. Режиссер и его ассистенты смотрели выжидающе и с интересом, а за дверью ждали своей очереди куда более опытные и прожженные актрисы, чем она. Если она сейчас сбежит, то потом всю оставшуюся жизнь будет корить себя за то, что не рискнула.
Была – не была!
– Готова, – сказала чуть хрипло и прокашлялась.
Альберт удовлетворенно кивнул.
Лика улыбнулась и вслед за костюмершей прошла в специальную каморку. Девушка костюмер окинула её оценивающим взглядом и протянула комплект белоснежного белья. Новое. В упаковке, что, несомненно, радовало.
Лика взяла из ее рук «реквизит» и та вышла из комнаты.
Дрожащими руками стянула с себя топ и джинсовые шорты. Поверх своих бежевых трусиков натянула белые кружевные шортики. За спиной хлопнула дверь. Она обернулась и заловила ртом воздух. Снова он.
Баринов стоял в нескольких метрах от нее и прожигал черным, как ночь, взглядом.
– Входим в пробный кадр. Поторапливайся.
Господи, ну почему с ним?!
А он симпатичный.
Молодой – ему еще нет и тридцати. С блеском интереса в глазах. С фантастической энергетикой – даже так, на расстоянии нескольких метров, она явственно ощущала его мощь, кожей чувствовала исходящие от него волны мужской силы.
Бросила на молодого человека восхищенный взгляд.
Выскользнула из топа, прикрыла свою небольшую круглую грудь руками. Торчащие соски впились в ладони.
Кирилл смотрит на нее нагло, сокрушая взглядом, и она горит пожарищем. От стеснения. От непонятного страха. От…удовольствия?