– Солидней некуда.
Мистер Жжуть старательно пригрозил пальцем.
– Ты, у меня смотри, если что, не обманывай. Я обманщиков не люблю.
– Сам ненавижу, когда врут. – признался Вдрыбадан. – Миллион пообещают, а как до дела дойдёт, так оказывается, что это не денег миллион, а миллион упаковок анальгина. Это ж как надо башке болеть, чтоб столько анальгина слопать?..
– Вот и не болей, будь умницей. – мистер Жжуть приблизился к сизелицому человечку. – А ЭТО у тебя не в анабиозе, разговаривать умеет?..
– Ещё как умеет. Говорю же: ваша супруга-покойница с ним нянчилась, будто с дитём малым. Всегда находила о чём поговорить. Он её «мамой» называл. А уж была она ему мамой или не была – я не ведаю.
– Ишь какая супруга у меня загадочная… – шкодливо улыбнулся мистер Жжуть и обратился к человечку, аффектированно повысив голос: – Ну, как ты, братец?.. Как сам?.. Что у тебя новенького?
– Ась?..
Сизелицый не расслышал вопроса и поковырял пальцем в ухе, стараясь прибавить громкости.
– Я спрашиваю, как у тебя бодрость духа?.. Всем ли доволен?..
– Папенька?.. – сизелицый потянул ручонки к мистеру, ища долгожданной родственной ласки, но не нашёл таковой и загудел меланхолическую всхлипывающую бессмыслицу: – Что за жизнь, ёперный театр, твою же мать!.. И папаша сдох!..
– Ну, папаша, может и жив, кто его знает!.. А вот ты сам пожил себе в удовольствие, сколько надо, а теперь хватит. – попробовал успокоить человечка мистер Жжуть. – Теперь поживи на пользу другим.
– Едрит твою, ангидрит тебе с перекисью в марганцовке! – сизелицый вдруг оживился и затараторил, вертя головой и выделывая руками двусмысленные шизоидные манипуляции. – Если снова помру, так и хрен с ним, воздух станет чище. А то ножки, как у кошки, после атомной бомбёжки. Спинка, как у свинки, вся покрытая щетинкой. А писю у свинки видали? А вам на спинку не пописеть, чтоб морем пахло?..
Мистер Жжуть внимательно выслушал бедолагу.
– Хоть ты и бормочешь чепуху, а я тебя прекрасно понимаю. – сказал он, вздохнув с мечтательной задумчивостью. – Сам иногда таким бываю. Поскольку говаривали древние философы, что если долго вглядываться в бездну, то бездна начнёт вглядываться в тебя.
– А если долго вглядываться в стену, то увидишь себя на стене, будто в зеркале… – ни к кому не обращаясь пробормотал Вдрыбадан.