Спустя некоторое время оказалось, что он пропустил еще одного участника воскресного обеда. Сверху к нему обратилась хрупкая старушка с седой косой, скульптурно уложенной вокруг головы. Старушка куталась в павловопосадский платок, расписанный цветами, и выглядела в нем как пожилая итальянская синьора, с удовольствием играющая в русски народны сувениры: матрешка уже лежит в чемодане, водка будет куплена в дьюти-фри.
– Это тетушка наша, – объяснила позже Кристина. – Вернее, папина. Сестра его мамы.
Тетя Люся скрасила Бабкину унылый обед. Он отвык от подобных сборищ и вообще не очень понимал, зачем они требуются. Сам он лучше повалялся бы на диване и посмотрел последний «Форсаж». Умных или просто интересных разговоров здесь не велось. Если кто и шутил, так только глава семьи, и юмор этот, по мнению Бабкина, отдавал казармой. Он не мог отделаться от ощущения, что в воздухе разлито напряжение. Может быть, источником его была молчаливая женщина с бледными губами? Сергей подумал об этом вскользь. Ему не было никакого дела до сложных взаимоотношений членов семейства Харламовых.
Он наблюдал за Богуном. Делал то, что предписано. Выполнял свою работу – вернее, пытался выполнять.
И чем упорнее пытался, тем явственнее понимал, что застрял здесь надолго.
Сергей открыл дверь своим ключом, зажег свет. Прибежавшего Цыгана ласково потрепал по голове.
Пес не поскуливал приветственно, а только пытался сунуть седую морду ему под мышку.
– Спит хозяйка, да? – спросил Бабкин. – Ты поэтому такой молчаливый, пожиратель подметок и мячиков?
Пожиратель завилял хвостом.
Маша и в самом деле спала, укрывшись лоскутным одеялом. «Опять в ночное пойдет», – подумал Бабкин. На жену обрушился огромный проект, и теперь по ночам она бодрствовала, утверждая, что это самое плодотворное время для работы.
– Машка, – виновато позвал Сергей, сев на край постели. – Я твоих панду и лягушонка подарил детям.
Маша посопела под одеялом.
– Что за дети? – сонно пробормотала она.
– Девчонка и пацан. Одному шесть, другой, кажется, девять. Брат с сестрой. Пацаненок до смешного обстоятельный. Рассказал мне, что уши и ноздри у крокодилов закрываются клапанами.
– А у меня вот не закрываются. – Маша повернулась, протирая глаза. – А жаль! Зачем ты меня разбудил…
– Девять часов, между прочим.