– Я пришла узнать насчет Агнес. Ты спросил у нее, что с ней происходит? Она тебе сказала? Мне она ничего не говорит. С ней что-то плохое происходит.
– Не волнуйся. Агнес умная девочка и не позволит обстоятельствам взять над ней верх.
– Но ты спросил? Или вы тут просто вино распивали?
– У нее действительно что-то случилось, но хорошее. Она пообещала рассказать в другой раз.
– А если его не будет, этого другого раза? Если она просто не успеет поделиться?..
– Не драматизируй. В жизни нашей дочери определенно наступили перемены к лучшему. Если она пока не хочет о них говорить, не надо на нее давить. Мы должны уважать ее желание.
– Я вся извелась, думая о ней… – прошептала Уна и закрыла глаза. – Знаешь, я целую неделю ее не видела. Сутками пропадала в больнице. Пыталась заглушить работой тревогу за нее и за тебя.
– Обо мне не беспокойся. У меня все в порядке.
– Ты посещаешь занятия?
– Каждый день. Вчера делал набросок человеческого тела. С натуры. Не поверишь, но мне понравилось. Это увлекает, знаешь ли… Хотя ты, разумеется, знаешь. Преподаватель – бывший художник – сказал, что у меня определенно есть способности. Нас в группе восемь человек, а похвалил он только меня. Возможно, мне даже не придется подвергаться гипнозу и прочим штукам, которые помогают овладеть новой профессией.
– Значит, обман пока не раскрылся?
– И не раскроется! – Отто опустился перед Уной на колени, обнял ее ноги и заглянул ей в глаза. – Уна, милая, тебе нечего бояться. Рассматривай наш план как игру, как попытку обойти эту нелепую систему, оставить их в дураках… разве тебе не интересно попробовать?
– Нет, – сухо сказала Уна, пытаясь высвободиться из цепкого захвата Отто. – Я не привыкла рисковать собственной жизнью. Я пошла у тебя на поводу, потому что… Сама не знаю почему. Это глупая затея, из нее ничего не выйдет. То есть, из тебя, в конце концов, может, и выйдет художник, но ты не сможешь выдавать мои картины за свои. Для этого нужно родиться авантюристом, а ты не такой. Рано или поздно ты попадешься, а отвечать придется мне.