Ее ледяной голос с безупречным аристократическим акцентом был полон отвращения. Пока она пересекала гостиную, Девон настороженно наблюдал за ней. Слишком худая, на его вкус, этакая доска в траурном платье, но что-то в ее движениях притягивало взгляд: казалось, под этой сдержанностью скрывается взрывная сила.
– Примите мои соболезнования по поводу вашей потери, – произнес наконец Девон.
– А вы – мои поздравления в связи с приобретением.
Девон нахмурился.
– Уверяю вас, я никогда не стремился к титулу вашего мужа.
– Это правда, – подтвердил Уэстон. – Он возмущался по этому поводу всю дорогу от Лондона.
Девон бросил на брата укоризненный взгляд.
– Симс, дворецкий, покажет вам дом и прилегающую территорию, когда вам будет угодно, – сказала вдова. – Поскольку, как вы заметили, от меня вам никакого проку, я пойду собирать вещи.
– Леди Тренир! – воскликнул Девон. – Кажется, наше знакомство началось не слишком удачно. Прошу прощения, если оскорбил вас.
– Можете не извиняться, милорд: ничего другого я от вас и не ожидала. – Не дав Девону времени возразить, она продолжила: – Могу ли я спросить, как долго вы намерены оставаться в Эверсби?
– Думаю, пару дней. Возможно, мы могли бы с вами обсудить за обедом…
– Боюсь, мы не сможем обедать вместе: как и я, сестры моего покойного мужа подавлены горем.
– Графиня…
Не проронив больше ни слова и не обращая ни на кого внимания, она вышла из комнаты, даже не удостоив их реверансом.
Девон, прищурившись, посмотрел ей вслед, ошеломленный и раздосадованный: никогда еще женщины не обращались с ним с таким пренебрежением. Он чувствовал, что вот-вот взорвется. Как она может винить его в этой ситуации, когда у него не было выбора?
– Чем я заслужил такое обращение? – спросил он возмущенно.
– Помимо твоих слов, что собираешься вышвырнуть ее отсюда и разнести по камешкам ее дом?
– Но я же извинился!
– А вот это зря: ты лишь подтвердил, что был не прав, и только усилил ее раздражение.
Девон с возмущением подумал, что этой женщине не мешало бы предложить ему помощь, а не сваливать на него всю вину, и решил, что не станет терпеть ее высокомерную враждебность, и не важно, что она вдова.
– Придется с ней поговорить, – заявил он мрачно.
Уэстон закинул ногу на диван, подложил под голову подушку, и буркнул:
– Разбуди, когда все закончится.