Я ничего не поняла. Совершенно. Тигрица? Она сказала «кошечка»? Или что-то другое? Прабабуле, конечно, сто, и она не блещет здоровьем, но она вовсе не слабоумная.
Она повернула голову к ба. Её взгляд по-прежнему не потерял силы, и, всего на мгновение, она сделалась словно вполовину моложе своего возраста.
– Тринадцать, – повторила она. Происходило что-то такое, чего я никак не могла взять в толк, но я бы выбросила это из головы, если бы ба не стала вдруг оживлённой и деловой.
– Да, быстро она растёт, правда, ма? – сказала ба с немного натянутым смешком. – Как скоро всё происходит, а? Батюшки, только поглядите на время! Пора нам отправляться в общую комнату. Гости будут ждать.
ПРИЗНАНИЕ
В общем, есть ещё одна проблема касательно визитов к прабабуле, даже по радостным поводам, вроде дня рождения. При виде пожилых людей мне становится грустно.
Я думаю: вот я только начинаю расти, но для них это всё давно позади, и теперь они скорее уменьшаются. Для них и с ними всё закончилось, и они больше ничего особо не решают, прямо как маленькие дети.
В пансионате есть один старичок, совсем древний и глухой, и персоналу приходится вопить, чтобы он их услышал, да так громко, что и все остальные их тоже слышат, и это одновременно вроде как забавно и вроде как нет.
– И-И-И, СТЭНЛИ! ВИЖУ, СЕГОДНЯ УТРОМ У ТЕБЯ БЫЛ СТУЛ! – однажды проревела на весь пансионат одна из медсестёр. – ЭТО ХОРОШО! ТЫ ЭТОГО ЦЕЛЬНУЮ НЕДЕЛЮ ЖДАЛ, АГАСЬ?
Бедный старенький Стэнли. Он улыбнулся мне, когда я прошла мимо его комнаты; дверь у него всегда открыта. (На самом деле большинство дверей открыты, и невозможно удержаться и не заглянуть. Это всё немножко смахивает на чересчур душный зоопарк.) Улыбнувшись, он неожиданно сделался словно на семьдесят лет моложе, и от этого я тоже заулыбалась, но потом почувствовала себя печально и виновато: почему это я радуюсь, что он выглядит молодо?
Что плохого в старости?
Кто-то из персонала выкатил прабабулю на кресле из комнаты, ба поспешила следом, и я осталась одна, глядя на море.
Кое-чего не хватало. Кое-кого.
Моей мамы. Она должна была быть здесь. Четыре поколения женщин нашей семьи, и про одно из них – мою маму – забыли.
Многое ли вы помните из совсем раннего детства? Типа, до того, как вам исполнилось, скажем, года четыре?