– Я никогда не покидала моих покоев в Восточном доме.
Вытаращив глаза, Хамаю оторвалась от перил.
– У меня всегда было слабое здоровье… С мужчинами тоже почти не общалась. Да и с нынешним представлением ко двору все решилось так внезапно.
– Что за глупости! Ты, наверное, шутишь.
– Я говорю правду.
Укоги, которой, видимо, не понравилась реакция Хамаю, холодно заметила:
– Госпожу с детства растили так, чтобы она не подвергалась воздействию открытого воздуха. Она выходила только в основную усадьбу или в ближайшие горы, чтобы полюбоваться сакурой.
Хамаю в замешательстве коснулась лба рукой:
– То есть из всех людей вы решили представить ко двору девушку, которая даже не получила образования?! Ничего более абсурдного не слышала. На что только рассчитывает твой отец?!
Асэби, вспомнив отца и его «возвращайся скорее», серьезно ответила:
– Думаю, ни на что.
Она сказала это совершенно искренне, но Хамаю не обратила на это внимания.
– Слышала я, что в Восточном доме живут коварные хитрецы. Наверное, это какой-то глубокий замысел. Возможно, собираются поставить на другого фаворита.
Асэби переспросила, что такое «фаворит», и Хамаю многозначительно сказала:
– Я говорю про старшего сына дома Сокэ. Ты и этого не знаешь? Сын нынешнего правителя – второй сын, к тому же побочный. У Госпожи в лиловом был родной сын, но его заставили отречься.
– Несмотря на то, что он старший сын официальной супруги?
– Да. Я слышала, так принято издавна. Ведь говорят, что этот молодой господин – Истинный Золотой Ворон.
Истинный. Эти слова странным образом задели Асэби, и она умолкла. Хамаю же продолжала болтать, ничего не замечая:
– Госпожа в лиловом – из Южного дома. И недовольные тем, что власть сосредоточилась у нас, отстранили ее от трона наследника. Сейчас-то все успокоилось, но многие до сих пор втайне верны прежнему наследнику. Говорят, что нынешний – незрелый дурачок.
– Так уезжай отсюда поскорее! Здесь тебя никто не будет удерживать!
Асэби вздрогнула от внезапно прозвучавшего звонкого голоса.
– Э-э… вы госпожа Масухо-но-сусуки?
– И тебе здравствовать, Асэби. Попалась этой злодейке? Мои соболезнования. – Улыбаясь только губами, Масухо-но-сусуки злобно посмотрела на Хамаю.
– И как это тебе удается говорить столько гадостей о том, кто, возможно, станет твоим супругом? Если ты так его ненавидишь, не надо было приезжать во дворец.