Все еще лежа в кровати, я продолжал раздумывать над тем, стоило ли мне встать и пройтись в холл или в библиотеку, или же лучшим решением было просто остаться под одеялом и попытаться уснуть. Второй вариант был почти невозможен ввиду того, что я проспал около четырех или пяти часов и ощущал себя абсолютно отдохнувшим. Я мог бы попробовать усыпить себя чтением, но при спешном сборе вещей не смог выбрать ни единой книги. В тот момент литература была последним из того, что пересекало суматошный ход моих мыслей.
Помимо отсутствия книг, в моей комнате не было телевизора. Могло ли это каким-то образом зависеть от типа комнаты? Я бы вовсе не был удивлен, если бы в клинике, как и в обычном отеле, существовала возможность выбрать комнату в соответствии с определенной ценой. «Стандартный номер или люкс?». «Хватит и обычного», – в моем воображении именно так мог звучать диалог между администрацией Тихой Долины и моей семьей.
В тишине, которая будто начинала обретать очертания и давить непосильной тяжестью, я решил отправиться на небольшую прогулку по зданию клиники. В конце концов, я мог взять книгу в библиотеке или же постараться утомить себя настолько, что снова смог бы отойти ко сну. На тот момент я не видел лучшего решения.
Коридоры также оказались далеки от моих представлений о психиатрической больнице. Несмотря на то, что я прохаживался по этим коридорам вчера вечером и даже сегодня днем, я лишь сейчас осознавал, насколько они напоминали часть обычного дома, большого дома с множеством комнат и дверей. На высоких табуретах стояли вазы со свежими цветами, а на стенах висели карты и плакаты с мотивационными фразами вроде «Все заживает со временем» и «Это работает, если ты позволишь этому работать». Подобное сочетание показалось мне не столько безвкусным, сколько странным, как будто главной задачей ответственного за это сумбурное оформление было заполнить как можно больше места на стенах. Портреты неизвестных мне людей, что-то, что напоминало рисунки самих пациентов, глянцевые плакаты, – ничто не было забыто при украшении бесконечного коридора, соединяющего жилую часть здания с холлом.
Свет в коридоре был включен, но я не мог отделаться от ощущения, что нарушал правила. В конце концов, в летних лагерях коридоры тоже были круглосуточно освещены, но это было скорее для того, чтобы вожатым было легче распознать нарушителей. Являлся ли я нарушителем? Согласно инструкциям, полученным во время ориентационной прогулки, нет, но ощущение, что я переступал определённые границы, не давало мне покоя, нервно щекоча изнутри и заставляя то и дело оборачиваться назад.