Несмотря на весь свой дознавательский опыт, от Софьи Владимировны сыщику удалось узнать только то, что Яна уехала на море с подругой, а когда вернется – неизвестно. Выходило, что его отчаянная решимость начать новую жизнь с любимой женщиной, в ожидании наследника, была не нужна. Паша ощутил себя как в студенчестве, когда приходишь на экзамен, а его вдруг перенесли.
На автостанции он купил пирожок, которым поделился с нахальной рыжей собакой. Псу досталось все псевдомясо, а Паше – жареное тесто. Бутылка пива восполнила недостаток калорий. В полупустой маршрутке Седов спал до самого Гродина.
А у ступенек дома его поджидал человек в светлых штанах и темных очках.
– Павел Петрович? – уточнил он.
– Да.
– Я должен отвезти вас на встречу с Никитой Львовичем Перцевым.
– Боже, дайте мне хоть переодеться и поесть!
– Никита Львович приглашает вас на обед. Я подожду, пока вы переоденетесь.
Меньше всего на свете Пашке хотелось пойти на обед к Никите Львовичу – у него имелись предположения, что приглашен он в качестве первого блюда.
Но бежать оказалось невозможно: тип в светлых штанах снял очки и последовал за Пашкой в его квартиру, а там встал у выхода на все то время, пока Седов плескался в душе и переодевался.
Затем тип доставил рыжего сыщика в гродинский ресторан «Центральный».
– Павел Петрович, рад вас видеть! – приветствовал Никита Перцев гостя.
Его радушие показалось Седову неожиданным, но вполне искренним.
– А я и не знал, что вы – это вы!
– В смысле?
– Ну, утром, – напомнил он. – Решил, что вы – один из охранников, а когда кинулся – вы уже удрали! Быстрый и хитрый, так?
– Все рыжие такие, – осторожно сказал Пашка, присаживаясь за обильно накрытый стол.
– Серьезно? – обрадовался шутке Перцев.
Ох, как отличался он от того утреннего недоброго старика!
– Я ведь о вас справки навел, – сообщил Никита Львович, наливая в рюмку, стоящую перед Пашей, водочки из запотевшего графина.
Увидев водку, Седов понял, что Перцев не шутит.
– Ну, – Никита Львович поднял свою рюмку, – выпьем за встречу!
Они выпили, Паша закусил водку бужениной.
Перцев почти не ел, произнес второй тост (за начало разговора), нацепив на вилку маслинку.
– Так вот, Павел Петрович, – сказал он, – я объяснюсь. У меня к вам нет претензий – мы с Элли разводимся, она имеет право на небольшие радости.