Он сначала не смирялся,
Говорил всем – это грех,
В каждом видел он проказу,
Не смотрел в глаза другим.
Через время все же свыкся,
Стал и сам почти грешить,
А потом все обернулось,
Обстоятельством иным.
Понял он в одно все утро,
Что им крутит страшный бес,
Дал указ владыка строгий —
Согрешишь – не возвратись.
Смертный грех он вспомнил старый,
Про который уж забыл,
Да при том же не постился —
Волю всю скрутил в нем бес.
Тот монах, он с виду, статный,
Молодой, красивый был,
И на удочку попался, —
Совершил тот смертный грех.
Погубила же – молитва,
Как ни странно – так и есть,
Много подвигов хотелось,
Благодати да чудес.
Не послушал он владыку,
Что не суйся в этот мир,
Лучше умереть, где выжил,
Чем погибнуть вот таким.
И тогда монах заплакал —
Не монах теперь совсем,
На прощанье он оставил,
Четки полные белил.
Говорили же пророки,
Что последние года… —
В мире будет, как в могиле,
А монахи – как беда.
А монах он необычный,
Строгий был сам по себе,
Он собрался и уехал,
Странником решил пойти.
И тогда он в самом деле,
Подвиг взял себе большой,
Он оделся, как обычный,
Презирали чтоб его.
Шел и шел он, как прохожий,
Безконечно, без перил,
Только он молитву ту же,
Без конца под нос бубнил.
…И молитва – безконечна,
Вывела его туда,
Где давно себя оставил,
Лай собак его встречал.
Сам монах картину эту,
Представлял себе давно, —
Он сначала испугался,
А потом – наоборот.
Радость нежная на сердце,
Пробудила в нем тоску,
Конь стоял на том же месте,
Только грива не его.
Слишком долго он скитался,
Поднимая пыль с дорог,
И теперь он чистым взглядом,
Посмотрел на все вокруг.
Он вообще тогда не думал,
Лишь смиренье, лишь укор…
Только б Боженька управил,
А владыка – дай-то Бог!
Он пришел, а братья тут же,
Собралися всей гурьбой, —
То ли, кажется, прохожий,
То ли странненький какой.
Отстоял он с ними службу,
И тогда пошла молва…
А не тот ли это странник,
Что давно ушел тогда?
Да припомнили чего-то,
Только взгляд теперь другой,
Будто старец он какой-то,
Молится как бы святой…
Сам монах, забыв всю строгость,
Вдруг расплакался навзрыд,
Так молился он впервые,
Понял, что простился грех.
Братья подбежали сразу,
И владыка, присмирев,
Вдруг он в отроке увидел,
То, чего давно хотел.
Приняли его обратно,
Так бывает – знайте все!
Богородица здесь правит,
А владыка – так себе.
