Вскоре примчался разъяренный священник. Всклокоченный, пьяный, орал на меня страшно, я тоже не остался в долгу, и он пригрозил:
– Завтра же сам вылетишь вон!
И точно: я «вылетел» из Лапыгина. В городе у попа оказалась сильная рука – шурин, влиятельный протопоп. И пришло мне предписание от Старооскольского отделения Курского епархиального училищного совета:
«Учителю школы грамоты Топорову А. М.
С 1 января 1909 года Вы увольняетесь с занимаемой должности, ибо не обладаете характером, достойным звания учителя церковноприходской школы».
Первое возмездие, полученное за строптивый нрав… Все же перевели меня в другое село, в Покровское. Священником здесь тоже служил отец Иван, но этот был невредный, робкий. А попечителем школы и ктитором состоял богатый помещик, ротмистр Арцыбашев. Во время богослужений стоял в алтаре, в нише, специально сделанной для него. Был всегда в полном военном обмундировании, становясь на колени, звякал шпорами.
Хор он любил и, видимо, мои труды заметил. В первый день пасхи в школу прискакал его гонец и вручил мне конверт, в который был вложен 25-рублевый кредитный билет. Жил я, надо сказать, нищенски, жалованья получал всего десять рублей в месяц. Гонорар за искусство взял, поделился с певчими, и им это понравилось. А к следующему празднику он денег не прислал, мои хористы взбунтовались, не стали петь. Ротмистр пришел в возмущение:
– Почему молчал хор?
– Не желает петь бесплатно.
– Виноваты вы!
– Певцы не в моей воле.
Он вынул из кошелька две золотые монеты:
– Видите?
– Вижу.
– Вы их лишаетесь. Идите!
А к Покрову передал мзду самим певчим. Меня и в селе не было. Вышло распоряжение учителям школ грамоты, чтобы держали экзамен на звание учителей начальных школ. И я отбыл в Старый Оскол. По обычаю, в праздник по всем деревням шла большая гульба, и мои хористы пропили помещичьи деньги. Попойку устроили в школе, а назавтра, как на грех, прибыл ревизор. Да какой! Действительный статский советник из самого священного синода. Вот как об этом позже рассказывал мне сторож Федор:
– Утресь к крыльцу подкатила бричка, а из нее – генерал, весь в заслугах. «Почему школа на замке?» – «Учитель, говорю, на экзамене в городе. – «Открой!» Я открыл. А в классе вся срамность от гулянки певчих. «Кто заведует?» – «Батюшка, говорю, отец Иван». – «Позвать!» И как я его привел, генерал в крик: «Кто повинен?» Батюшка весь затрусился: я, мол, ни при чем. «А кто?» Учитель, мол. «Как фамилия?» – «Топоров». Генерал велел записать – и айда из села. Только пыль за бричкой…