Отделять профессиональное от личного Никита научился давно, иначе бы сошёл с ума. В мире существовали два разных Романова – ответственный доктор и безответственный любовник. Частная и общественная жизнь не пересекались друг с другом. Как больная совесть и долг.
Одна чаша весов тащила в пекло чувством вины перед Мариной (или все-таки Марикой?), хорошо, что записывает имена, девушка оказалась скучной, без собственной мелодии, одной из тысячи инста-красоток, и Никита уже готовил отступные слова и подарок.
Но черт подери, почему ему так не везёт? Ответ он знал – мыши плакали, но продолжали жевать кактус.
– Ты сначала на профиль в Инстаграм посмотри, прощупай внутренний мир, – советовал ему Матвей, – если там одни селфи в купальниках, о чем с девушкой спать?
Никита соглашался, но с любимыми граблями не расставался.
Ничто не было слаще начала охоты, ощущения спускового крючка в сердце, взрывного предвкушения, томительной сладости в груди и жжения в ладонях, горячечного огня, бегущего по венам. Он кайфовал от импровизации соблазнения, хоть тактика была одна, но для каждой девушки исполнялся свой неповторимый и незабываемый танец. А потом как грибы после дождя вылезали на свет скрытые девчачьи грешки: тщеславие, глупость, хвастливость, корысть, жадность.
Снова и снова Никита страдал от несовершенства избранницы, сгорал и воскресал как Феникс в новой надежде. Снова и снова давал себе зарок – отдохнуть год, два, ждать знак свыше, искать одну единственную, но ломка наступала уже через месяц, он не выдерживал, знакомился, говорил себе – это точно она, недолго кайфовал и снова сгорал.
На другой чаше весов копилась работа, тревога за доверенных пациентов.
После обязательного пятничного обхода с комиссией от своих больных Никита Калоевич вышел с чувством беспокойства и смятения.
Хлопова Анна, точнее назвать ее Галопова, веселая и дурная, Никита уверен, никаких выводов из аварии Хлопова не сделала. Сейчас он ее подлатает, поставит на ноги. Сколько пройдет времени? Погибнет сама или угробит кого-то?
Более всего его волновала упавшая с крыши Оля Петрова, тринадцати лет отроду, москвичка, с виду из благополучной и любящей семьи. Девочка, скорее всего, останется инвалидом. У нее серьёзное повреждение поясничного отдела, задет спинной мозг, бедренные кости собирали из осколков, денег на реабилитацию у матери нет (но возможно соберёт по фондам), инвалидное кресло – пока лучший выход для Оли, иначе снова заберётся на крышу и нырнёт вниз, за своим Китом. Никита не верил в царящее в соцсетях безумие, и вот перед ним – одна их загнанных жертв игры. В девочке чувствовалась незаконченность, и эта незаконченность как ржавчина разъедает ее мозг. Неудачливые суицидники пытаются раз за разом, если не стереть из сознания крючок, на который они попались.