Воспоминания. Враги ли они, добивающие на поле раненого солдата, или товарищи, способные помочь, когда все остальные бессильны?
Был жаркий день, теплая вода так нежно ласкала тело, бутоны роз укрывали всю поверхность воды и излучали непередаваемый аромат, аромат изысканности, напористой страстной заботы. Неба было не видно из-за склонившихся улыбающихся лиц. Сколько их, тех, кто так искренне радуется? Много. Кажется, очень много, а может, и всего пять-шесть человек. Но для двухлетнего малыша, которого купают в прекрасном летнем саду в тазу бутонов роз, это момент абсолютного радужного счастья. Осознание искренней и безоглядной любви этого полнящегося красотой мира к единственному человеку. К Харви! Есть ли в этом воспоминании родители? Нет. Но это ничуть не омрачает его. Просто констатация факта.
Самые первые воспоминания – это база, то представление о мире, которое всегда будет сидеть глубоко внутри. И если что-то там не так, это всегда будет поджидать с ножом за темным углом, чтобы пырнуть и обездвижить в самый неподходящий момент, когда совсем не ждешь.
Может, неспроста в самом первом воспоминании Харви есть много счастья, улыбок, изысканности, тепла, но нет родителей. Может ли быть так, что первые воспоминания – это пророчество? Та программа, в соответствии с которой мы выстраиваем по кирпичику всю нашу дальнейшую судьбу.
А есть ли в голове Харви воспоминания с родителями из глубокого детства? Есть, например, такое: «Мы все вместе бегаем в парке у реки, светит солнце, мягкий летний ветерок нежно перебирает пряди, выбившиеся из толстой косы. Мы смеемся, я убегаю, папа догоняет, мама бежит за нами и весело смеется, затем папа убегает, я догоняю, мы бежим что есть мочи, и тут папа резко сворачивает налево, я не успеваю сделать такой же крутой вираж, и ноги забегают в глубочайшую лужу. Мне смешно, ведь это чудесная развязка такого занятного приключения. Папа не смеется, но еще улыбается, мама подходит и начинает кричать. Мы резко поворачиваем назад и идем домой. Помню, что босоножки были синие, замшевые и удобные, после этого случая я их еще долго носила.
Или вот еще одно воспоминание из того же периода. Мне три или четыре года, мы с папой в моей комнате играем в футбол мячиком из советской бледно-розовой резины. Тут мяч ударяется о батарею, слышится чудовищный звук, который, разумеется, приводит меня в неописуемый восторг, вначале я округляю глаза, а затем заливаюсь искренним смехом. Вдруг в комнату врывается заспанная мама, и начинаются крик и взаимные претензии».