– Что случилось! – крикнул ему Митрофан.
Дворецкий, казалось, не совсем понимал где он находится. Он застыл как столб и даже не моргал, только зачарованно разглядывал несущуюся по полу струю. Сыщик понял, что поддержку с его стороны получить нереально.
– Эх…твою ж мать…!
Митрофан сорвал с головы дворецкого защитную кепи армейского образца, прикрыл ей низ лица, вырвал из безвольной руки сантехнический ключ и, пригнувшись, полез в подвал. Струя говна хлестала по ногам, брызги летели в лицо, а Митрофан упорно лез всё ниже и ниже. Внизу пенная стихия бушевала уже по пояс. Аварийные лампочки тускло светили, едва пробивая коричневую мглу. Идти пришлось довольно долго наперекор потопу, пока Митрофан не упёрся в его исток. Это была соскочившая с креплений труба, за ней лихорадочно трясся и вибрировал насос. Поток здесь изливался на уровне лица, и, так как труба металась вслед за корчами насоса, то всё это напоминало сошедшего с ума поливальщика, притом, что поливал он, отнюдь не свежей водицей.
Митрофан пригляделся и увидел за мечущейся струёй слабый красный огонёк. В следующий момент он вытянул руку с ключом и, увернувшись от струи ткнул прямо в светящуюся кнопку. Грохот и вибрация тут же смолкли, поток превратился в вялую струйку, но вода на полу стояла как вкопанная и не уходила. Митрофан понял, что где-то в трубах подключённых к дренажному насосу образовался большой затор и принялся стучать по ним ключом. Уже обстукивая вторую трубу, он нашёл глухо звучащее место и принялся отжимать стык. Когда удалось разъять соединение, к ногам Митрофана в жидкость шлёпнулся грязный комок. Митрофан поднял его и присвистнул.
Двигатель заработал снова и коричневый потоп сошёл с мраморных полов оставив после себя коричневые ошмётки и запах. Спасаясь от запаха хозяева и гости выскочили на лужайку, только несколько подсобных рабочих в неизменном камуфляже лениво оттирали полы от остатков Великого потопа местного значения. Вот тогда-то и вышел к “чистым” обитателям имения Митрофан. Его, конечно уже окатили с расстояния водой из шланга, но всё равно даже сверху отмытый он источал непередаваемый аромат свежих каловых масс. Он медленно приближался к расположившимся на изумрудной травке газона людям, а они, смолкнув и повернувшись к Митрофану, с ужасом и тревогой взирали на него как на нового мессию.