С тех пор и прицепилось – Сонет.
Дедушки сейчас не было. Его кабинет со стеклянными стенами пустовал, залитый ярким солнечным светом.
Таким светом, который бывает только на севере в безоблачные морозные дни.
– Дедушка называет снегирей подранками, – донеслось из динамика ноутбука. – Надо бы их впустить! Они с вестью!
– Подранками? Почему подранками? – встрепенулась Сонет.
– Это давняя история, – ответила Окси. – Как-нибудь я расскажу тебе. Эти красные пятна у них на груди не просто так.
Сонет встала с кресла и прильнула к холодному стеклу. Прижалась носом.
Три снегиря боязливо переминались на подоконнике. Двое прижались друг к другу, нахохлились. Растрепали перья и стали похожи на маленькие шары с глазами и красными грудками.
Третий снегирь прохаживался по слегка рыхлому насту. Снег лежал уже давно и, некогда бывший пушистым, теперь покрылся скользкой потресканной корочкой льда.
Самый смелый подходил к оконной раме. Аккуратно тюкал клювом по замерзшему стеклу. Тюк!
Отходил на три шага. Запрокидывал голову вверх. Пытался рассмотреть Сонет сквозь белые узоры. Оглядывался по сторонам.
Снова подходил к стеклу. Тюк-тюк.
Сонет подняла оконную ручку. С трудом приоткрыла примерзшую раму. В щель ворвался ветер и хлопья снега. Закрутил детские письма на столе.
«Вот хорошо то,» – подумала Сонет. – «Теперь никто не скажет, что у меня беспорядок! Это ветер виноват! И вообще, гений господствует над хаосом!»
А вслух сказала: «Давайте уже, заходите! Не май месяц!»
Снегири потихоньку, бочком, бочком зашли внутрь. Сбились в кучку на подоконнике, испуганно озираясь.
Сонет захлопнула раму. От старой потресканной краски на ней отлетело пару маленьких кусочков и, кружась, опустилось на головы птицам.
– Ты помнишь, как менять им речь? – спросила Оксана.
Она уже стояла за спиной у Сонет. Прибежала из своего кластера. Даже не запыхалась, ведь кластер соседний.
– Да, Окси, помню! – ответила Сонет.
Наклонилась к снегирям. Приложила правую ладонь к губам сложенную лодочкой. Дохнула.
Серебристый пар окутал снегирей. Они даже зажмурились от страха, самый смелый замотал головой, взъерошил перья и вроде бы даже чихнул.
– Говорите, – сказала Оксана.
Минуту стояла тишина. Затем самый смелый вышел чуть вперед.
– Мы видели, – голос его был тонок и речь прерывиста. – Мы ви-дели!