Остались вепдины и слодины. Ехали мы не на полной скорости, километров тридцать в час, поэтому вдохновлённые погоней вепри нас медленно, но догоняли, а вот слонопотамы если и имели преимущество в скорости, то километров десять в час, да и уже выдыхались от непосильной погони. Бори подождал немного приближения вепдинов и двумя дротиками ранил зверя, который покинул строй, затормозил и рухнул на колени, потом тяжело лёг. Остальные всадники притормозили. Мы тоже сбросили скорость до крейсерской, километров на пять в час, и разлили пиво.
Погоня не отстала. Они отошли на расстояние полёта стрелы и двигались за нами. Периодически кто-то уходил в сторону и кто-то присоединялся к сердитой стае дураков. Я залез на крышу, взял у оруженосца Холопа свой обрадовавшийся лук Ктожзнал, поцеловал на прощанье обмотанную промасленной паклей стрелу, запалил и запустил её над кавалерийской массой. Куча разинутых ртов проводила оставлявшую отлично заметный шлейф стрелу, пролетевшую над ними и упавшую позади. Я не хотел стрелять в толпу и показывать максимальную дальность, хватило и двух километров и немного за ними. Исчезли с глаз моих долой…
Мы проехали ещё через несколько поселений, где уже знали о нас – и страдины пригодились правильно и летучие мышки наверняка встречались. Страдин даже побыстрее будет, но по прямой и без лесов, кустов, поворотов…
Местное население провожало нас руганью и неприличными жестами. Одна немолодая орчанка даже показала нам голый зад, впрочем Корочка не дремала и расплата в виде каменного жёлудя настигла наглую дуру незамедлительно.
Останавливаться было не с руки. Мы так и ехали, даже заправили основной котёл на ходу, двигаясь на малом котле. Ели, пили, отдыхали. Ксюша сердито спустила на меня кобеля за то, что я взял кусок мяса, который лежал ближе к ней и она на него нацелилась, но не за это, конечно… Кора молча сильно ударила нахалку своей сложенной пикой по спине, после дружного осуждения неправильной расправы остальными девицами приказала раздеваться для порки. Я отменил приказ Коры, оставил насмерть перепуганную ревущую Ксюшу в кабине, отвёл Кору в испещрённую дырами кормовую палатку, раздел и жёстко как бы наказал за рукоприкладство, объясняя, что нельзя бить палкой девицу, тем более она год так получала от тех, кого мы и едем убивать. Умная старшая жена, отдыхая перед второй частью наказания, отдышалась и сказала: