Королева подняла голову. Её взгляд упал на тарелку дочери.
– Так мы голодные, да? – сказала она, сердито глядя на гору булочек, лежащих перед Меридой.
Принцесса вздохнула:
– Мам…
Элинор внезапно оживилась.
– Потом будешь мучиться от ужасных болей в животе! – восклицала она. – О, Фергус, не мог бы ты взглянуть на тарелку своей дочери?
Король продолжал есть из своей тарелки, в которой лежало примерно такое же количество еды, как и у Мериды.
– И что? – произнёс король, пожимая плечами.
В этот момент в Большой зал ворвались две его любимые гончие. Огромные собаки запрыгнули Фергусу на колени. Всё это раздражало королеву Элинор. Никто в её семье не умел вести себя по-королевски. Она выплеснула своё недовольство на тройняшек, которые упрямо отказывались есть что-либо, кроме сладкого.
– Мальчики, ешьте свой хаггис [1]! – рявкнула Элинор.
Братья посмотрели на сероватое мясо, лежащее на тарелках, и их лица скорчились от отвращения.
– Как вы узнаете, что вам это не нравится, если не попробуете? – настаивала их мать, меняя тактику и переходя к уговорам. – Это просто желудок ягнёнка. Давайте ешьте, это вкусно!
В этот момент в Большой зал вошла Моди, няня маленьких упрямцев, и протянула Элинор три конверта. Королева с благодарностью их приняла. Казалось, её обрадовала возможность отвлечься от своей неуправляемой семьи. К тому же, когда она изучила содержимое конвертов, её лицо осветилось улыбкой. У неё были кое-какие планы, и эти письма могли иметь большое значение для их осуществления (а вместе с тем и для всего королевства), поэтому она с нетерпением ожидала их.
Элинор не обратила внимания на переполох, который происходил за обеденным столом, пока изучала письма. Собаки, сидевшие у Фергуса на коленях, уже ели с его тарелки.
– Эй, эй, эй! А ну, прочь от моей еды, жадные дворняжки! – смеясь, сказал король. Потом поднял свою деревянную ногу. – Жуйте это, грязные псы!
Мерида тайком передавала свои булочки братьям, которые отказывались есть хаггис. Сидя под столом, один из проказников-тройняшек взял длинное полотенце и привязал здоровую ногу отца к ножке стола.
Элинор оторвалась от чтения писем как раз в тот момент, когда мальчики заняли свои места, а Мерида поставила перед собой опустевшую тарелку.
– Фергус! – воскликнула Элинор. – Они все согласились!