Примерно час до начала рутинной городской жизни. В лучах рассвета белые и слегка обшарпанные стены кухни пока еще смотрятся грязно – серыми. Я интуитивно шарю рукой в холодильнике, внутри которого давным-давно сломалась лампочка, но это так неважно… Нашел! Влажный холодный пакет. А теперь – пойдемте со мной к «Ванде» – любимой кофемашине вашего героя. Это был подарок от моей матери – Элеоноры Монсиньи.
Вы, наверное, спросите: что тревожило меня в такой ранний час? И почему речь вообще зашла обо мне – весьма неприметном, на первый взгляд, человеке?
Тут есть несколько деталей, и первая из них – предстоящая свадьба с моей Абель. Вернее, то, что я очень сильно сомневался в ее необходимости. Почему?
Представьте себе обычную спальню. Вещи разбросаны в утренней спешке, кровать еще не застелена. Время: примерно одну неделю и шесть дней назад. Я собираюсь на работу в бар и жутко нервничаю (я делаю это часто): не могу найти свой форменный бейдж. В голове моей – воспоминания об очередном конфликте по этому поводу. Я всегда просил Абель класть этот сраный бейдж на одно и то же место. Что она там говорила?
– Я кладу эту штуку в комод у столика, и больше ты меня этим не достаешь. Жорж, ты всегда разбрасываешь вещи где попало, а потом не можешь ничего найти!
Комод у туалетного столика Абель. Мой взгляд останавливается на вещах с поверхности гладкой белой столешницы: духах, походной косметичке, паре смятых бумажек с записками – напоминалками. А еще – небольшая розовая записная книжка.
Вы скажете мне: читать чужие дневники неприлично и некрасиво. А я отвечу так: кто ищет, тот всегда найдет. Небольшая ревность уже давно смешивалась у меня с подозрительностью в последнее время, когда она уходила из дома на учебу. Стала сильнее краситься, надевала не самые дешевые вещи, да еще и сильно оголяющие ее бюст. Разумеется, эти знаки не прошли мимо меня, и я, соблазненный любопытством, на всякий случай решил удостовериться, что у моей невесты не закралось каких-нибудь сомнительных мыслей. Тогда меня успокаивал тот факт, что, в случае особенно строгой тайны, она бы стремилась спрятать от моих глаз этот дневник – кладезь женских тайн, даже если бы спешила на заседание правительства. А тут, совершенно обыкновенным образом, как при обычной спешке, он остался на самом видном месте.