Стояла бы под душем и дольше, но настойчивый стук в дверь вернул меня в реальность. В ванной не было ни одного окна, поэтому сбежать отсюда мне все равно не удастся. Надо выходить.
Я три раза открыла и закрыла воду, после чего, удовлетворенно вздохнув, вылезла из ванны, вытерлась белоснежным полотенцем и надела одежду в давно установленном порядке: нижнее белье, носки, джинсы, футболку и в самом конце – кеды.
– Выхожу, – зачем-то предупредила, прежде чем открыть дверь.
Мужчина ждал, прислонившись к стене. Он никак не прокомментировал мое длительное нахождение под душем, жестом пригласив следовать за ним.
Глубоко вздохнув, я шагнула за порог ванной.
Глава 2. Это война!
Шли мы недолго. Как мне показалось, весь первый этаж дома, в котором мы находились, состоял из узкого коридора, холла и еще примерно шести помещений. Правда, наверх вела лестница, то есть дом был минимум двухэтажным.
По пути в ванную я не могла здраво мыслить, зато сейчас старалась запоминать все, что вижу: странные светильники на стенах, будто мерцающие изнутри; тканевые темные обои с тиснением; мрачные картины, развешанные между дверями.
Мужчина остановился и открыл передо мной массивную дверь:
– Проходи.
– Почему вы обращаетесь ко мне на «ты»? – обернулась, зайдя в комнату. Судя по обстановке, это был или кабинет, или небольшая библиотека. Вопрос в моей ситуации несколько глупый, но слух подобное «тыканье» резало сильно.
– Мастер считает, что все люди равны. Он выказывает свое особое уважение лишь королеве, – Андо, уже знакомый мне противный чумазый паренек, ждал нас, сидя в одном из кресел. Сейчас он выглядел вполне чистым, даже симпатичным. Курносый нос, веснушки, торчащий вихор на макушке и ясные голубые очи. Голубые и наглые – смотрел этот щенок на меня с нескрываемым вызовом.
– Ясно. Тогда и я не буду церемониться. Ты, – посмотрела на хозяина кабинета, молча наблюдавшего за нашим разговором, – куда сядешь?
Парнишка ахнул, прикрыв рот рукой:
– Как ты смеешь так разговаривать с Мастером?!
– Я просто приняла правила игры, – пожав плечами, села в понравившееся темно-синее кресло, тут же в нем утонула. Мелкая и худая, как воробушек. Так говорил дедушка.
– Андо, – уронил мужчина, проходя и садясь в кресло за столом. Одного слова хватило, чтобы его ученик замолчал. Правда, взгляды на меня этот недоросль все равно бросал злющие, а один раз даже сложил из пальцев какой-то замысловатый жест, чем-то напоминающий фигу.