Это было настоящее признание в любви! И в этот момент я отвечал за каждое слово. Мне было наплевать на все: на то, что она меня обманывала (наоборот, если обманывала, скрывала от меня «папика», значит я был ей нужен!), на то, что у нее связь с этим немолодым потрепанным мужиком, который снимает ей квартиру, дарит наряды и заявляется по вечерам с пивом… На то, что у меня нет своего дома в Москве…
Возникла пауза. Женя молчала, глядя в пол. На ее глазах были слезы.
– Слушай ты, студент, – стал заводится «папик», – вали отсюда! Ты знаешь, что ты играешь со смертью?! Мои ребята тебя найдут рано или поздно, в какой бы Москве ты не прятался. Знай, что тебе конец!
– Сережа, не слушай его и не верь! Он просто грозится. Никаких ребят у него нет. Никто тебя не тронет, – быстро стала успокаивать меня Женя.
– Да мне наплевать, – сказал я.
– Что? Что ты сказал? – понесло «папика»
– Замолчи! Как ты ведешь себя в моем присутствии! – крикнула на него Женя.
– Помолчала бы! Я тут кручусь на машине, ищу тебя… Мои люди мне рассказывают, что ты все время с этим, – показал он на меня.
– Не кричи на меня! Иди к своей жене и кричи на нее! – отрезала Женя.
– Глупая! – сбавив громкость, заговорил «папик», – Я люблю тебя! Я об этом говорил тебе недавно в машине. И ты мне тоже это говорила. Вспомни!
Снова повисло молчание. Вдруг Женя встала и подошла ко мне.
– Сережа, уходи. Уходи, пожалуйста.
– Но я хочу остаться, – сказал я.
Я не мог так уйти. Это было равносильно поражению.
– Я тебя прошу!
Это была мольба… Я понял, что надо уйти. Собрал свои вещи, а на прощанье сказал, твердо глядя ей в глаза:
– Я буду тебя ждать. В Москве меня можно найти через такой-то театр.
– Вали-вали, – влез «папик».
– Слышишь, ты! Я бы не ушел, если бы она меня не попросила, – внятно сказал я «папику» и вышел.
Да, я постарался уйти достойно. И все-таки это было поражение. Вахтерша внизу проводила меня любопытным взглядом. Она, видимо, была в курсе всего. С улицы я посмотрел на Женины окна – две тени за шторами громко переругивались.