– А вот мне не довелось с ним встретиться, – признался Опарин. – Хотя наслышан о нем немало. Говорят, помер недавно. Где-то в Сибири, в своей вотчине.
Лавкая это известие явно огорчило.
– Как помер? – не поверил он. – Такой был богатырь. Может, отравил кто? Я слышал, у него в Москве враги были. Не они ль это его? Эх, люди-люди, и что это им неймется?
– Это все оттого, что слишком много ледащих людишек на свете развелось, – скал Федор, доставая из кармана своих широких шаровар огниво.
Подкурив, он сделал глубокую затяжку, и на его щеках появилась розовая печать блаженства.
– Ты б рассказал, княже, как с Хабаром-то познакомился, – выпустив из легких клуб едкого дыма, попросил он вдруг хозяина.
Князь на мгновение прикрыл глаза – будто бы что-то пытался вспомнить.
– Я сказал тебе, что это был хороший человек? – спросил он казака.
И, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил:
– Чудно, конечно, так говорить о своем заклятом враге.
– Да неужто он был твоим врагом? – удивился Опарин. – И чем же он так насолил тебе? Я слыхал, он хотел жить с тобой в мире и согласии. А ты к манзурам утек.
Князь покачал головой.
– Ты ничего не знаешь, о, раб белого богдыхана, – сытная еда, видно, разморила Лавкая, и он прилег на подушки, подперев голову рукой. – Мой народ очень маленький. А теперь представь, каково ему было жить в одной клетке с двумя могучими и свирепыми тиграми. Один неверный шаг – тут же попадешь в пасть. Не тому, так другому. В таких случаях приходится выбирать себе покровителя. Мы выбрали маньчжу. Они рядом и у них большое войско. Много, много тысяч воинов – тебе понятно? Ну а что ваша Москва! Она далеко. Ее и с самой высокой горы не увидать. Тогда можно ли было на нее надеяться?
Федор даже поперхнулся, услышав эти слова.
– Глупый ты старик! – не удержавшись, воскликнул он. – Ты глянь: уже почти вся Европа лежит у ног нашего государя, а что твои манзуры? Да мы с нашими пушками такое можем сотворить – мало не покажется!
Лавкай как-то хитро посмотрел на него.
– Слово – это еще не дело, – усмехнувшись, произнес он. – Вот ты говоришь: пушки… Отчего ж вы тогда сдали маньчжу Албазин? Отчего сдали Кумарскую крепость? Я сам видел, как гибли ваши люди, как воины императора жгли и разрушали ваши селенья. И ничего твои хваленые пушки не смогли сделать.