Иль снять сии горящие распятья,
Кривицкий василек елику сжат,
Искритесь, херувимские обьятья.
Сколь чарки соалмазные мелки
И чашечный фаянс августом значен,
К трапезным ледоносные цветки
Снесем, хоть каждый пламенем охвачен.
Не дичи ли у августа просить,
Мы были в мире нищими царями,
Начнут по венценосным голосить,
Синицы всех отыщут за морями.
Когда величье эра узнает
И ангелы над безднами летают,
Лишь царственный юродивый не пьет,
Кащеи золотые лишь считают.
Алмазы не к вину, а ко венцам,
Идут они высокому сословью,
Бесплодным небожемчугов ловцам
За них не рассчитаться даже кровью.
Жемчужную сукровицу Звезда
Пресветит двоелучием холодным
И патина зерцальная тогда
Отпустится эпохой нищеродным.
Нас только смерть поднимет на щиты
И завернет в холстинные знамена,
И к высям – во бесславие тщеты –
Мы взденем перебитые рамена.
Мы и мертвые будем во злате гореть,
Погасить ли святые огни,
Голубки залетят, а и нам умереть
Невсебранно в Христовой тени.
Разольется великая мгла на дворах,
Только мы и пребудем светлы,
Страшно это мытарство о черных юрах,
Где сребрение тягостней мглы.
Диаменты нам бросят и цвет-васильки,
И увидит Господь со Креста,
Как мы истемна желтые вьем лепестки,
Наша смерть золота, золота.