– Мне, дорогой, проблемы не нужны. Если ещё раз увижу – пеняй на себя. У меня карабин и трактор с ковшом. Да и искать тебя некому.
– Зря ты так…
Парадива надел шлем, завел мотор, резко развернулся, поставил мотоцикл на дыбы и поехал прочь. Целое лето Вова его не видел.
А потом начались горячие деньки. Посадка, прополка, культивирование. К началу июля настала пора сенокоса. Спасибо друзьям – охотникам Борису да Степану, помогали на покосе. Они тоже держали коров. Вместе было сподручнее метать копна и возить сено. А оно было знатным, душистым, как травяной чай! Цветущие разнотравные луга раскинулись на всю нижнюю часть Карантинной пади. Они цвели всё лето и осень. Вова держал пчел и свои 7 ульев никуда не вывозил. Мушкам, как он ласково называл тружениц, хватало цвета на месте.
Любил Вова рассказывать друзьям о своих планах. А что, в том плохого? Мечтает он поставить на ручье мини электростанцию! Будет своё электричество. Построит баню и гостевой домик. Можно развивать туризм. Китайцы интересуются плодами амурского бархата, лимонником. Японцы с руками отрывают папоротник. Ну а женьшень оставит себе. Боря посмеивался над лесным Мюнхгаузеном: «Опять у тебя пуля зашевелилась!»
Ох, уж эта проклятая пуля. Как она поменяла его жизнь!
Того самого момента, когда эта пуля от карабина попала в голову, Володя не помнил. Не слышал он и как стрелял сидевший в засаде сержант-сверхсрочник Холопников. Сознание возвращалось постепенно. Как наступает утро. Сначала появилась просоночная белесая пелена. Потом Вова открыл слипшиеся веки. Удивился – почему перед глазами красный снег? Увидел копыта лошади. Она ходила по кругу. Вова висел, зацепившись за стремена. Руки тащились по кровавому насту. Скосил глаза. Весь мир был перевернут. И под перевернутым дубком сидел плачущий перевернутый сержант с соседней пограничной заставы, а рядом в каком-то оцепенении стоял Юрка по кличке Жертва Аборта.
И тут Вова вспомнил: утром 30 декабря они пошли на охоту. Накануне выпал снежок, а по белой тропе хорошо выслеживать зверя. Да и к новогоднему столу свеженина была бы кстати. Тем паче, что год наступал необычный – зеркальный. Что слева направо, что наоборот, выходили одни и те же цифры: 1991. За ним должно было наступить зазеркалье! В стране и вправду назревало что-то серьезное.