– Остерман! Стыдитесь! Вы притворяетесь больным как всегда. Хотите переждать? Не желаете вмешиваться и думаете присоединиться к победителю? Но на сей раз не пройдет! Вы или с нами, или против нас! Решайте!
– Я с вами, – проговорил вице-канцлер и приказал принести перо и бумагу….
***
Либман прибыл к герцогу первым. Он сразу стал действовать и вызвал нового кабинет-министра, назначенного вместо казненного Волынского, Алексея Бестужева-Рюмина.
Тот явился тотчас и был готов сделать все. Бирона он боялся и многим был ему обязан.
– Сейчас все решится! – горячился Либман. – Именно сейчас. Опоздаем – потеряем все! Левенвольде сейчас у Остермана. Этот старый пройдоха снова «заболел». Но Рейнгольд вырвет у него бумагу. Я сказал ему, что делать надобно.
– Какую бумагу? – спросил растерянный герцог.
– Просьбу о назначении тебя регентом при малолетнем императоре! Императрица слаба и сейчас её могут уломать назначить кого-то другого! Помни про сие, Эрнест!
– Миниха? – спросил Бестужев-Рюмин.
– Нет, – покачал головой Либман. – У этого пока шансов нет. Он если бы мог переворот совершил бы. А в интригах он жидковат и прямолинеен. Да и сторонников у него не много. Брауншвейгское семейство нам опасно. Анна Леопольдовна и её муж принц Антон.
– Думаете, что регентшей станет Анна Леопольдовна? – спросил Бестужев-Рюмин.
– Мы того не допустим, если не будем болтать, а будем действовать. Вы, Алексей, сейчас же отправитесь добывать подписи на прошении.
Либман вытащил из кармана своего кафтана лист бумаги. Это было прошение от чиновников и генералитета империи о том, что они единодушно желают герцога Бирона видеть регентом. Его Либман составил заблаговременно.
– И помните, что ежели некто императрице такую же бумагу первым подсунет, то дело неизвестно как может обернуться.
– Но как мне уговорить подписи под сей бумагой ставить? – спросил Бестужев-Рюмин. – Я сам её подпишу и кабинет-министра князя Черкасского заставлю сие сделать. Но остальные?
– Ты их по одному уводи в уголок и бумагу подавай, – посоветовал Либман. – Вместе они могут и заартачиться, но по одному побояться. А когда подписей станет много, никто не воспротивиться. Действуйте, Алексей.
***
Когда Бестужев-Рюмин вышел Либман похлопал Бирона по плечу и сказал:
– Ты или станешь регентом, или тебе стоит бежать в Митаву, пока Анна еще жива. Потом тебе этого сделать уже не дадут, Эрнест.