– Мне понятна его скрытность. Балии очень редки, многие хотят навредить вам, видимо, так он хотел защитить тебя.
– Но почему нам хотят навредить?
– Балии очень ценны для короля, все это знают. Без вас он не сможет наладить контакт с лесом Гринхорн, не сможет вылечить свою жену. Враги короля – ваши враги, все, кто хочет отомстить королю, желают зла и балиям. Именно поэтому убили Надию, по крайней мере, так мне сказали.
Есении показалось, что он не верит в это, но она не стала расспрашивать.
– Балии рождаются раз в десять лет, – продолжил Милош. – Бывает, что в один год родится несколько заклинательниц, но чаще всего одна. Мало кто знает, это хранится в секрете, что у всех балий глаза разного цвета, прямо как у тебя. В момент, когда рождается балия, животные в округе начинают вести себя необычно, так король узнает, что появилась на свет новая заклинательница. Новорожденную балию забирают из семьи – это традиция. Считается, что если оставить балию у родных родителей, то она не раскроет весь потенциал своего дара. По моему мнению – это чушь. Просто король хочет с рождения контролировать ваш дар. Для этого нанимают специальных женщин – варити. Они должны жить в глухих деревнях с балиями до их шестнадцатилетия, рассказывать про их дар и учить им пользоваться, а также оберегать. В шестнадцать лет, когда дар достигает полной силы, варити отправляют балий в Хорсан, служить королю. Как я понял, после того, как Оборотень появился в замке, именно он сопровождает балий.
– Значит, Анастасия была моей варити, – задумчиво сказала Есения. – Но почему же она не рассказала мне о моем даре…
– Расскажи мне, Есения, что тебя тревожит? – спросил Милош.
И, глядя в эти добрые глаза, девушка, сама от себя не ожидая, рассказала ему всю свою историю: про то, как они жили вдвоем с матерью, про одиночество и клеймо «проклятой», про волка и пересуды жителей деревни, про предательство Анастасии, которая вовсе ей не мать, про боль разлуки, про тоску по дому.
Она будто выплеснула из себя все горе, что накопилось в ней. Есения вдруг поняла, что с тех пор как ушла из дома, не проронила ни одной слезинки, но сейчас из ее груди вырвались глухие рыдания. И вот она уже плакала на плече у Милоша, а он по-отечески успокаивал ее, как еще недавно так же успокаивал Ану.