Прокофьев считал, что гаишник должен выглядеть уверенным, но не наглым; солидным, но не вычурным; проницательным, но без лишней хитрости на лице, которая может быть воспринята неверно.
Во время учёбы Антон даже придумал тренировку, которая должна была помочь ему контролировать эмоции. Он попросил сокомнатника записать несколько сотен различных звуков. Когда рядом никого не было, Прокофьев запускал программу, которая с разными промежутками воспроизводила всякие звуки. Это было рассчитано на то, чтобы научиться контролировать себя в любой ситуации. Зато на момент выпуска Антон был уверен, что даже не моргнёт при звуке взрыва, не улыбнётся, заслышав смех капатянина, похожий на икоту, доносящуюся из бидона. И не удивится, если кто-то крикнет ему прямо в ухо: «А лошадь-то фиолетовая!» Почему сокомнатник записал именно эту фразу, Антон так и не узнал.
Однако тренированной невозмутимости пришёл конец, когда Прокофьев познакомился с Семёнычем. Поступки старшины невозможно было объяснить или предугадать ни с точки зрения теории вероятности, ни даже с точки зрения психиатрии.
Над дверью мигнула зелёная лампочка, и створки поехали в стороны. Двигались они медленно, словно нехотя. В образовавшуюся щель повалил пар. Сквозь белые клубы Антон рассмотрел антураж корабля. Все внутренние стены и перегородки были покрыты таким слоем льда, что за ним не просматривался металл.
Дверь вдруг заскрежетала и замедлила движение. Потом и вовсе остановилась. Похоже, примёрзла.
Антон примерился к открывшемуся проёму; он мог пройти лишь боком, да ещё и подогнув колени. Нет! Не так нужно появляться доблестному сотруднику ГАИ на корабле-нарушителе!
Прокофьев попробовал подтолкнуть створку рукой – безрезультатно. Тогда он саданул пару раз ногой, с двери посыпался иней, и она таки скользнула в сторону.
Пригнувшись, чтобы пройти в полутораметровый проём, Антон шагнул на корабль.
И в этот момент расшатавшийся от удара по двери пласт снега рухнул сержанту прямо за шиворот.
«Свалившиеся» на него ощущения Антон озвучил громко и эмоционально. В минутной тираде был упомянут пол Каштанки, обиходное название древнейшей профессии, все элементы репродуктивной системы человека и самые гнусные по Фрейду фантазии Антона о том, что он сделал бы с существом, спроектировавшим такую конструкцию.