Ещё стенки искусственного пищевода не успели за ним сомкнуться, как тяжеленная дверь грохнулась на своё место, а единственный наблюдатель поспешил к заранее оговорённому окошку. Дождался, пока появится во внутренностях устройства дрожащий от омерзения Фериоль, и жестами стал спрашивать того, как самочувствие. Судя по тяжёлому вздоху и разведённым рукам, это стоило понимать как: «Жив ещё вроде…» После чего старец чуток осмотрелся по сторонам, полюбовался на видимые только изнутри приборы и, подчиняясь строгим жестам в окошке, улёгся на стальное ложе. Убедившись, что оно в самом деле оказалось идеально соответствующим по температуре, старик несколько успокоился. А когда началась какофония с мелькающим светом и ускоряющимися вспышками, нашёл в себе даже силы коротко махнуть ладошкой в прощальном жесте.
А потом полыхнуло внутри жаром и всё испепеляющим огнём. Даже ожидающий этого Виктор непроизвольно отстранился назад, а потом не сдержал восклицаний вслух:
– Конечно! Такое увидишь, ни за что не поверишь в целостность больного человека! Не удивляюсь теперь, что Розу пришлось усыпить снотворным! Зрелище жутко неприятное… А ведь она и не предполагала подобного…
Шесть дней назад его самого вот так начали «лечить», и после ужасающего пламени все наблюдатели подумали, что его святость высший проповедник Менгары погиб. Тогда ещё никто не знал, что бывшие владельцы дворца и тут использовали запасной выход: обездвиженное уколами тело опускалось чуть ниже, раздевалось и уже после этого регенерировалось в соответствии с программой. Тогда как одежда со столом поднималась вверх и показательно сжигалась ещё с какими-то ненужными предметами. Подставной «труп» готов, искать никто не станет, открыть дверь тоже нельзя до окончания всего длительного многодневного процесса.
«Удивительно ещё, что Фериоль в меня верил, надеялся на моё «воскрешение» и настоял на своём затворничестве в этом месте, – размышлял Виктор. – Что бы я без него сам тут делал?»
Ещё немного понаблюдав за бушующим в Колыбельной пламенем, он покивал своим философским мыслям по поводу бренности бытия и поспешил к штабному столу, на котором теснились карты подземных переходов, тайных лабиринтов и всеобщие планы самого большого дворца этой планеты. Подхватил в руку перечень наиболее важных мероприятий в стане противника и стал прикидывать, куда отправиться с очередным подсмотром. При этом Менгарец жутко сожалел, что король Чагара Гром Восьмой не оставил здесь вместе с Фериолем ещё десяток верных и надёжных помощников Высшего проповедника. Ушей, рук и глаз двум шпионам в чужом стане очень не хватало.