– Но ведь тут дачи так смежно построены, так виновата ли она?
– А вы зачем меня в такое место завезли жить, где дачи смежно построены?
– Душечка, ты сама выбирала дачу.
– Я думала, что палисадник, отделяющий нашу дачу от соседней дачи, зарастет чем-нибудь.
– Чем же тут зарасти, если и кустов-то нет, а сидит всего на все две голые сосны. Соседский балкон так устроен, что…
– Пожалуйста, не заступайтесь за эту шлюху, иначе я подумаю, что у вас с ней шуры-муры начинаются. Да и то… Всякий раз как я про нее начну – вы сейчас заступаться. Какая-нибудь дрянь – и вам дороже жены.
– Ну, а что хорошего, вдруг две дряни, Доримедонтиха и соседка, подадут на тебя к мировому?
– На меня подадут, но не на вас, – резко отвечала супруга.
Пауза. За палисадником послышался еврейский жаргон проходящего мимо еврейского семейства, и потом все стихло. Минуту спустя два дворника вели третьего. Он упирался, барахтался и кричал:
– Загуляла ты, ежова голова!
– А уж и тощища же здесь! Сплетницы, жиды, пьяные дворники – и больше ничего… – опять начала супруга. – Такой скуки нигде нет.
– Да уж слышали. Что все об одном толковать! – отвечал супруг.
– Ну, скажите по совести: разве вам самим не скучно?
– Скучно, но что же делать-то? Нам будет везде скучно, потому что мы веселиться не умеем. Нам будет и в Павловске скучно, и в Лесном скучно, и в Озерках скучно. А немцы вон везде веселятся, даже в Лесном веселятся.
Видела давеча в Беклешовом саду катавшуюся на лодке немецкую компанию. Солнце печет, жарко – они без сюртуков, поют песни. Вышли на островок – расселись на траву, начали пиво пить, полезли на деревья.
– Ну, что немцы! Что об немцах разговаривать! Немец – как таракан, он везде уживается, и везде ему удобно и уютно.
Опять пауза. Мимо палисадника пробежала, шурша туго накрахмаленным платьем, горничная. За ней гнался рослый гимназист в коломянковой блузе и в форменной фуражке. Горничная кричала:
– Хороша Наташа, да не ваша! Кругла, да не тронь ее из-за угла.
– Ведь это удивительно! – начинает Клавдия Петровна Пестикова. – Никто из знакомых даже в гости в этот поганый Лесной не едет. Два воскресенья сидим с тобой глаз на глаз и хотя бы кто из знакомых заглянул.
– Ну, скажите на милость! – всплеснул руками Пестиков. – А приедут гости, ты на них фыркаешь. Тут как-то приехали Петр Михайлыч с братом, Кузьма Иваныч, и ты так приняла их нелюбезно, что просто мне совестно было.