– Принеси твои книги, перо, чернила, тетради и садись учиться! – командовала мать. – И ежели ты впредь будешь пропадать перед тем, как прийти к нам Вениамину Михайлычу, я тебя за обедом без второго и третьего блюда оставлю. Ешь один суп. Слышишь?
Студент приложил руку к груди и конфузливо произнес:
– Уверяю вас, Клавдия Максимовна, что это все ложь…
– Верю, верю, Вениамин Михайлыч. Вы варенья не прикажете ли?
– Барыня, а барыня! Вы пенку-то от варенья уж нам пожертвуйте. Везде прислуге полагается, – говорила кухарка, стоя в дверях.
– Пошла прочь! После об этом… Позволите предложить вам варенья-то, Вениамин Михайлыч?
– Нет, благодарю вас. Я сладкое не особенно люблю.
– У меня есть белая смородина. Она кисленькая. Можно?
– Мерси, не могу.
Студент вынул из кармана записную книжку с отметками и сел к столу на террасе. Матерницкая поместилась напротив него.
– Ужасный шалун-мальчишка! – проговорила она про сына. – Страшный баловник.
– Это сын дьякона на него влияет. Дети дьякона бегают по дворам, цыплят камнями зашибают, бросают разную неприличную грязь через загородку в купальню, когда там дамы купаются, и еще недавно булочнику в корзинку с булками навозу наложили, когда тот зазевался, – рассказывал студент.
– Да что вы!
– Уверяю вас.
– Тогда я запрещу Васе с ними водиться.
– Пожалуйста. Когда я купался с ними в купальне, они и мне в карманы тужурки каменья наклали.
– Ах, какие сорванцы! – покачала головой Матерницкая. – Ну, а как наш Вася у вас идет? Он, кажется, мальчик шустрый?
– Ужасно только невнимательный. И потом, в нем никакой дисциплины. Я, например, показываю ему, как делать задачу, а он вдруг про мух задает вопросы. Бывают ли у мух дети. Согласитесь сами, что это не идет.
– Ужасно, ужасно! Вот я ему скажу. Вы будьте с ним построже.
– Да уж я и так, кажется. Не могу же я его драть за волосы.
– Боже избави! Но вы так, как-нибудь.
– Я стал проходить с ним латинскую грамматику, чтобы потом при поступлении ему легче было. Рассказываю, например, про склонения, а он вынет из кармана фортунку, волчок такой четырехугольный, и предлагает мне сыграть с ним на старые стальные перья. Согласитесь сами…
– Ай-ай… Нехорошо, нехорошо.
Вошел Вася, держа в охапке книги, тетради и грифельную доску.
II
Начался урок. Студент Кротиков сделал строгое лицо и сказал Васе: