На что, впрочем, без особого сожаления, неудовольствия и совсем без осуждения смотрит его сосед по столу, второй иерофант, кто вообще на всё вокруг отдельно от него существующее и живущее в своей удивительной пропорции и изобретательности выживать с помощью аксиомы пословицы: «Голь на выдумку хитра», смотрит под углом параллельности и созерцательности. А дело в том сейчас, что второму иерофанту более ближе фужер с таким же искристым и искренне за него радующимся напитком в его руках. На который он с удовлетворением и комфортом в лице смотрит, и выражает полное согласие тому, на что указывает эта искренность искрящегося неподдельной радостью напитка – он пришёл к той знаковой границе своего я, за которой всё тленное уже нисколько тебя не волнует и не вызывает эмоций. И зачем тогда куда-то спешить, когда ты уже всё обрёл.
Вот и второй иерофант, достигший обретения пояса нирваны, как бы сказали люди, не постигнувшие высшего знания обретённости и одновременно отрешённости, не так взаимодействует с реальностью, как бы хотел того его собрат и сосед по столу, первый иерофант, только совсем недавно возведённый в столь высокий ранг высшего порядка значимости и посвящения.
И только тогда, когда второй, а по сути первый и более высокого порядка мудрости и зрелости иерофант, всегда смиренно и снисходительно принимающий вот такие потуги молодости бежать впереди телеги, расщепил на свои результирующие частности количественность пузырьков искраносного напитка из фужера, – всегда в итоге остаётся один, – и отставил на стол фужер, притронувшись к нему только умственно (а для этой зарядки для ума иерофантов и служат все эти напитки, за сотню тысяч инвалюты за бутылку), он посмотрел на своего собрата и соседа по столу, и с глубокой печалью во взгляде на то, что есть и осталось от этого мира, с которым им придётся уживаться и считаться, даёт свой многоходовый и смысловой ответ.
– Мир зашёл в тупик. – Задумчиво сказал второй иерофант, носящий сегодня имя Антидот (иерофант имеет множество сущностей и ипостасей, он является отражением сиюминутной необходимости и чаяний актуализации времени, и сейчас второй иерофант был востребован именно в таком качестве; что не значит, что у него нет основы его сознания – у второго иерофанта его основной номен крепился на сущности осознания имени Харибда), смотря в глубину тёмного зала перед собой. Немного понаблюдал за происходящим на сцене, где Дон продолжал отбиваться от требований, предъявляемых ему так для него не кстати, со стороны наиболее спешащих всё знать соклубников, сознающих себя как передовая мысль прогресса, да и добавил. – А вернее его апологеты.