Сливянка – напиток невкусный, крепкий. Горячий шарик скользнул по горлу, заставил меня закашляться. Марек сунул мне неведомо откуда появившийся носовой платок утереться, допил из чарочки, бросил в рот ядрышко лещины:
– Хорошая швея была покойница. Не она ли панне Адельке этот шлафрок исполняла?
– Хорошая, – согласилась я, – но нет, не она.
– Значит, панна сама?..
Госька фыркнула:
– Панна Моравянка не знает даже, с какого боку в иголке ушко. Ежели чего зашить надо, так мне скажи, я справлю.
Столик пана бургомистра был на одного, мы сидели за ним вчетвером, очень близко друг к другу, я вполне могла пнуть девку носком тапочки, даже очень захотела, но сдержалась, рассматривая носовой платок Марека. Дорогой шелк, на нем вышита вензельная «М», завитушки которой украшают совсем уж крошечные колокольчики.
Налили по второй. Я послушно отпила. Можно было возвращаться в спальню, но я почему-то задержалась.
– Соленые орехи к пиву, – говорил Марек, щелкая пальцами шарики лещины и засовывая ядрышки себе в рот, – если пару мешков мне к обеду достанешь…
– О чем вообще разговор? – спросила я, протягивая раскрытую ладонь. – Поделись.
Чернявый отсыпал мне горсть из кармана:
– Петрик на своей мельнице потолка иерархии достиг и в него уперся. Это для любого мужчины очень обидно.
Хлопец обиженно вздохнул, Госька его похлопала по плечу, утешая, налила из бутыли всем. Марек схватил чарочку, придержал мне затылок, я отхлебнула, он допил. Щелкнула ореховая скорлупа. У меня во рту оказалось шершавое ядрышко, другое отправилось Мареку. Все это парень проделывал быстро и уверенно, продолжая говорить:
– Мужику за двадцать, а он до сих пор в помощниках у пана Мюлера. Богуславы нос воротят, не подходит жених. А у нас…
Я раздавила скорлупу и засунула орех в рот чернявому, чтоб он на мгновение замолчал:
– Что у нас?
Губы Марека задержались у моих пальцев, ответил мне Петрик:
– Уважаемым человеком стану. Вторым после Марека.
– Тебе сколько пан Мюлер платит? Талеров тридцать?
– Сорок, – махнул Петрик рукой, – но мы уже с Мареком на десятку договорились. Гонор дороже. Вы, хозяйка, не сомневайтесь, я работник хороший, сильный, не пьющий… почти…
Он выпил, крякнул. Чернявый наклонился к моему плечу:
– Я пообещал, что поручу ему у мясника закупаться, он бы и бесплатно согласился.