Кэмерон презрительно ухмыльнулся:
– Я сомневаюсь…
– А я думаю, что это будет неплохим развлечением, – прервал его Гриф. – Спасибо. Вы можете рассчитывать на мое присутствие.
Багровое лицо Лита расплылось в улыбке.
– Отлично, отлично! Я обещаю, что вы хорошо проведете время, сэр.
Когда виконт удалился, Кэмерон спросил Грифа:
– На тебя что, нашло временное затмение? Этот парень законченный идиот. И ты принял его предложение?
Гриф улыбнулся:
– Я поеду не ради удовольствия оказаться в компании виконта. Лит-Эбби – это прекрасный образец «грамматического» ландшафта.
А если он не ошибся, там живет его загадочная, два года назад овдовевшая сестра. И то и другое стоит того, чтобы совершить туда поездку.
– «Грамматический» ландшафт? – Кэмерон изумленно поднял бровь. – Ты говоришь на каком-то загадочном языке.
– Некто Браун составил новый словарь садоводства, – объяснил Гриф. – Он предлагал добавлять запятую здесь, двоеточие – там. Он имел в виду, что надо подчеркивать естественный ландшафт, а не загонять его в формальные рамки.
– Любопытно, – пробормотал Кэмерон.
Они вышли на улицу. На крыльце он отсалютовал Грифу своей тростью.
– Оставляю тебя твоим запятым и хризантемам. Насладись разговорами с местной флорой, потому что от Лита и его пьяной компании ты не добьешься ничего вразумительного.
Элиза наблюдала за тем, как разгружают прибывшие из Лондона ящики с вином, и тихо выругалась.
Их давний дворецкий сочувственно кашлянул.
– Как жаль, что его светлость не унаследовал такое же благоразумие, как вы, миледи.
– Вам с Джеймсом лучше отнести эти ящики в погреб. И постарайтесь как-то сдерживать по мере сил бурное течение празднества.
– Да, миледи, постараюсь.
Пока мужчины тащили тяжелые ящики в сторону лестницы в погреб, Элиза окинула критическим взглядом холл. Две служанки, выбиваясь из сил, постарались прибрать его, но в углах все еще была видна паутина, свисавшая с лепнины, а золоченые рамы портретов, на которых были изображены суровые лица предков владельцев поместья, покрывал тонкий слой пыли.
– Не смотрите на меня с таким презрением, сэр, – сказала Элиза, удерживаясь от детской привычки показать язык первому виконту Литу, чей слабый подбородок и маленькие свинячьи глазки, к сожалению, передались Гарри. – Не я сотворила этого… монстра.
Монстра, чье ненасытное стремление к самоутверждению все больше выходило из-под контроля.